Надежда Крупская - Основы политико-просветительной работы

Осталась у меня в памяти такая картинка.

Приходил в народную библиотеку, расположенную на той же улице, где была школа, один почтальон. Брал он постоянно Ветхий и Новый завет. Приходит он однажды в воскресенье и говорит: «Ходили мы в экскурсию, оказывается, гусеница под цвет листа окрашена. Как это ученые смогли подглядеть? Значит, ученые правду говорят, а если они тут правду говорят, значит, и правду говорят, что бога нет». Это кажется несколько наивной логикой, но для психологии человека, который был предубежден против всякой науки, считал ее выдумкой буржуазии, это показательно.

То, что многие считали науку выдумкой буржуазии, показывает и следующая сценка. На уроке географии говорю я о шарообразности Земли. Ученик мне все это очень подробно повторил, очень старался, а потом заявляет: «А только ничему я этому не верю. Это баре выдумали, чтобы нам голову морочить». Тут выяснилось, что рабочие смотрят на науку как на барскую выдумку, а на религию — как на нечто близкое массам. Мы потом привлекли к занятиям одного естественника, который умел очень хорошо разъяснять все вопросы в этой большой школе. Я помню, в малограмотной группе сидит ученик и пишет, а потом кладет перо и говорит: «Нет, подумайте, я из клеточек состою!» Ознакомление с этим фактом, очевидно, произвело целый переворот во всех его представлениях.

Опыт — и мой, и других работников — показывает, что нужно как можно конкретнее объяснять и показывать все на примерах. В этом отношении всякие музеи, вроде Тимирязевского, имеют громадное значение. Там на конкретных примерах легко объяснить явления природы, явления из области биологии. Важны технические музеи. Каждое завоевание техники является очень сильным орудием антирелигиозной пропаганды. Так, например, каждая электростанция является таким сильным орудием. Возможность пользоваться во время урока всеми современными достижениями очень многое дает для объяснения таких явлений, как гром, молния и т. д. В свое время, когда электричество не имело широкого распространения, это было трудно, на слово не верили, а теперь можно показать наглядно.

Но особенно легко разрушаются верования, когда наша пропаганда связывается с практическим делом. Сейчас ЦИК развивает кампанию по поднятию урожайности. Поскольку у нас в глухих уголках (в деревне, в культурно отсталых областях) будет проводиться эта кампания, надо поставить дело так, чтобы связать борьбу за урожайность с антирелигиозной пропагандой, надо показать, как благодаря протравленным семенам, лучшей вспашке и т. п. получается лучший урожай. Если это захватит массу, то и будет своеобразной антирелигиозной пропагандой. Вот два поля рядом — засеянные неочищенным и очищенным зерном. Разница в урожае на этих полях даст богатейший материал для антирелигиозной пропаганды.

Возьмем понижение смертности. Мы имеем громадное понижение смертности, например по Москве. Около этого факта можно развить очень показательную антирелигиозную пропаганду. Если вы возьмете фабрику текстилей, где работает много женщин, много старух, то там имеется много слоев, захваченных если не православием, то сектантством. Там важно показать, как детские сады, ясли и т. п. понижают смертность среди ребят. На таком конкретном примере особенно легко вести антирелигиозную пропаганду. Всякие ясли, детские сады в деревне являются тем опорным пунктом, вокруг которого антирелигиозник должен развивать свою пропаганду. Они показывают, что все зависит не от бога, а от количества научных знаний и умения их применять в жизни.

Но этот вопрос — вопрос о разоблачении неверных утверждений религии в области естествознания — разрешается сравнительно легко. Это линия наименьшего сопротивления. Повторяю, каждое завоевание техники льет воду на мельницу антирелигиозности. Но вот проводить антирелигиозную пропаганду в области обществоведения гораздо труднее. У нас слабо распространены знания по истории религий, у нас мало разобрано, как религия на протяжении веков являлась выразителем взглядов господствующих классов. Важно показать, как, сначала будучи религией более передовых классов, постепенно она вырождалась в религию господствующего класса. В популярных книгах у нас мало рассказано об истории религии. Ничего не говорится о том, что вначале, в первые века, христианство охватывало беднейшие классы, почему господствующие классы преследовали христианство, как постепенно оно перешло на службу князей, царей и господствующих классов. Нужно показать историю развития различных религий как общественных течений. Это чрезвычайно важный вопрос. Он очень мало обследован и вскрывается только отдельными, случайными кусочками, а нам очень важно показать это развитие именно во всей его последовательности.

Важно также показать, как в разных религиях и сектантских движениях отражались взгляды на общественное устройство. Возьмем, например, возникновение протестантской религии. Нам чрезвычайно важно показать причину ее возникновения, вскрыть классовую подготовку ее.

Я помню, что в гимназии (я училась в передовой гимназии, где учителя беседовали с нами на разные темы) дали написать сочинение о Лютере. Дали нам почитать книжку, и помню, что меня очень поразило, как это Лютер писал князьям, что надо крестьян расстреливать, как бешеных собак. Мне было тогда лет четырнадцать, никакого понятия об общественных науках у меня не было, но я написала, что это возмутительно, что Лютер писал недопустимые вещи. Я помню, что учитель мне это подчеркнул красным карандашом, а я не поняла почему. Позднее, когда я читала Энгельса «Крестьянская война в Германии», где он описывал, как Лютер помогал подавлять крестьянские восстания, стоял целиком на стороне князей, я вспомнила свою школьную учебу.

У нас в школьных программах история религий освещается очень слабо. Самое большое место в школьных программах занимает освещение современности, а история оттеснена на второй план и преподается настолько, насколько она дает понимание современной действительности. Это, конечно, верно: история нам нужна не как что-то самодовлеющее, а именно как средство для более глубокого понимания действительности, но вышло так, что мы ее слишком урезали. Мы даем ее только в старших классах второй ступени. Старая школьная история никуда не годилась — это была история царей. Настоящей истории, в широком размере, приспособленной для учебных целей, у нас нет. У нас история религий недостаточно популяризована. У нас, конечно, есть отдельные работы, освещающие, как тот или иной общественный строй отражается на религии — на христианской, на старой иудейской и т. д. На иудейской религии отражался патриархальный быт, на христианстве — позднейшая эпоха рабства и т. д. Мне кажется, что перед союзом безбожников стоит задача издавать широкую популярную историческую литературу, которая показывала бы, как в разные времена разные религиозные течения представляли идеологию различных классов и как постепенно все они приспособлялись к идеологии господствующего класса.