Андрей Манчук - Наследники Че Гевары

Знаменитые «трилитоны» Баальбекской террасы, самые большие камни, когда-либо обработанные человеком, окружены порванными заграждениями колючей проволоки. Еще в начале 2005 года напротив них находились казармы сирийской армии, а во время войны Израиль варварски обстреливал памятники Баальбека, заявляя, что в них могут укрыться «исламские террористы». Что же, его руины переживут еще не одну самонадеянную империю. США и сегодня считают этот провинциальный городок центром всей ближневосточной наркоторговли. Легальное выращивание конопли с целью производства знаменитого «красного» гашиша было запрещено здесь только в начале минувших 90-х — однако запрет властей мало повлиял на реальное положение дел в долине Бекаа. Традиционная культура помогала выживать во время военной безработицы и разрухи, а потому попытка «борьбы с наркобизнесом» усугубила тяжелое социальное положение местных крестьян, многие из которых лишились основного источника своего дохода. В 1998 году в Баальбеке вспыхнул «мятеж голодных» во главе с Субхи Туфей-ли, лидером «левого» крыла «Хизболлы».

Некоторые из конфессиональных организаций — в частности, Прогрессивно-социалистическая партия Валида Джумблата — открыто выступают за легализацию производства гашиша, создавая удобный повод для вмешательства империалистов. Впрочем, государство не имеет всей полноты власти на северной территории долины Бекаа — в Баальбеке нет даже полицейских, функции которых официально выполняют «желто-зеленые» шиитские ополченцы. Это значит, что традиционному промыслу ливанских крестьян пока гарантированно не угрожает уничтожение. Чего не скажешь о «Кока-коле» — «предприятии с сионистским капиталом», рекламы которой не встретишь в долине Бекаа. Да и, пожалуй, во всем Ливане.

Джуния — богатый христианский город к северу от Бейрута, на пути к финикийскому Библосу — Джебалю, представляет яркий контраст с шиитским Бааль-беком. Типичный приморский город восточного Средиземноморья. Огромная белая богородица парит над ним на зеленых Ливанских горах, где некогда расправился с драконом святой Георгий. Здесь находится резиденция главы маронитской церкви — главной христианской конфессии Ливана. Этот же город служит традиционной базой «Ливанских сил» — ультраправой группировки христиан-фалангистов, ответственной за бойню в лагерях Сабра и Шатила, организовать которую любезно помог покойный ныне Ариэль Шарон. Даже алеппские сосны, природные компасы эти гор, как-то особенно угрожающе направляют свои вершины к югу, в направлении Западного Бейрута.

Внизу, у моря, под распростертыми руками богоматери, находится крупнейший развлекательный центр Ливана — фешенебельные отели, рестораны, игорные дома. Именно сюда направляются на работу наши девушки, которых можно увидеть, заглянув практически в любой ресторан. В обязанность консумерши входит увеличение выручки заведения — она раскручивает клиентов на дорогую выпивку, а после решает — отправляться ли с ним в постель. Нам говорили, что у этих несчастных жриц потребления есть выбор — по крайней мере, теоретически. В этом городе можно встретить два характерных заведения с вывесками на русском: ресторан «Казачок» и гинекологический пункт.

Игорные дома Джунии дают ключ к загадке довоенного процветания Ливана — страны, лишенной нефтяных сокровищ, щедро разбросанных по другим землям арабского мира. В этом истинно христианском городе не встретишь одетых в хиджабы женщин — однако здесь немало мужчин с типичным обликом саудовских шейхов. Огни веселых домов Джунии вовсю манят арабских богачей, желающих отведать пороков, запрещенных на их шариатской родине. В свое время сюда притекали их капиталы, нажитые на нефтяном буме 50—70-х годов. Правящие элиты ортодоксально исламских стран, не поощрявших ростовщичество (которым, по сути, является всякое банковское дело), нашли способ обойти коранические запреты, разместив свои деньги в банках ливанской христианской буржуазии.

Приток саудовских капиталов создал иллюзию «швейцарского» процветания небольшой страны, значительная часть которой по-прежнему жила в феодальной зависимости и нищете. На эти же средства были организованы и вооружены «Ливанские силы», призванные защитить привилегии и капиталы христианских банкиров. И сегодня на стенах Джунии можно увидеть граффити с их эмблемой — вписанным в крест ножом. Жуткое сочетание, как это не раз уже доказывала история. О ней напоминают цитадели завоевателей-крестоносцев, — на родине алфавита — в Библосе, и в южном Сидоне, — сложенные из колонн разрушенных античных храмов.

Находясь в христианском, Восточном Бейруте, на улицах, заклеенных плакатами Жажаа, — бывшего лидера фалангистских боевиков, — нам пришлось видеть красноречивую икону. На ней красовался тот самый святой Георгий — но не с привычным копьем, а с тяжелым мечом палача. Это оружие готовилось обрушиться вниз, на людей в халатах и тюрбанах, распростертых в ногах фалангистского святого. Его взгляд, движение занесенной руки показывали — пощады не будет. Глядя на этого близнеца Сант-Яго Матаморос (Мавробой-цы), статуя которого была не так давно демонтирована в испанской Галиции, было особенно смешно вспоминать исламофобские сказки наших фанатиков вроде Елены Чудиновой.

По окончанию гражданской войны «Ливанские силы» несколько утратили свое политическое влияние, хотя и не потеряли его полностью. Вместе со «Стражами кедра» и другими ультраправыми христианами они обратили свою деятельность против «чужаков» — бесправных палестинских беженцев и сирийских наемных рабочих. Злая насмешка судьбы — ведь сами ливанцы составляют один из самых внушительных отрядов трудовой миграции во всех уголках нашей планеты. Именно они стали жертвой расистских беспорядков в Австралии в декабре 2005 года, испытав на себе ненависть и презрение «титульной» расы.

Впрочем, христианский анклав Ливана известен не только своим фалангистским прошлым, а также попытками импортировать сомнительный опыт «оранжевых революций». Здесь, в районе Джунии и Бикфайи, некогда зародилась Коммунистическая партия Сирии и Ливана. Старые традиции социальной борьбы еще могут проявить себя вновь, перевернув страницу в истории этих мест.

Начинается новый день, и мы едем на дальний юг Ливана, такой непохожий на христианские районы Джунии. От Бейрута дорога идет по берегу моря, вдоль бесконечных цитрусовых садов, мимо бесчисленных руин античных памятников. По этому шоссе, во время вторжения с циничным названием «Мир Галилее», к столице рвались израильские танки. Местные жители отнюдь не забыли об этом времени. Город Сайда — древний финикийский Сидон — встречает нас плакатами суннитской партии насеристов, весьма влиятельной в этой части страны. Красные полотнища на набережной сидонской гавани заявляют о готовности продолжить борьбу с империализмом, а в центре города можно видеть большие портреты Гамаль Абделя Насера. В Бейруте, в респектабельном квартале Хамра, сооружен памятник в его честь — в честь самого великого араба со времен Саладдина, не покорившегося диктату новых, куда более могущественных крестоносцев.