Алексей Меняйлов - Сталин: посвящение волхва

От Залари на восток этот пласт соли тянется далее Усолья-Сибирского. А на север этот пласт идёт, по утверждению геологов, до Северного Ледовитого Океана. Посмотрите на карту: именно с этой территории и шли варяги , приобщившие Сталина к необходимой при посвящении профессии. Так что, в сущности, в Тутуру можно б ы ло и не гоняться по мозгов ы шибательному тракту.

Земля-матушка сама в ы бирает места, в которых пласт вдруг вспучивается и солян ы м куполом в ы ходит на поверхность. Такие места на всей нашей территории народами почитаются за священн ы е (Богдо, священная гора калм ы ков в Астраханской области, Илецкая гора в Оренбургской области, священная гора, судя по литературе, киргизов, хотя

Киргизия чёрти где в стороне, есть аналогичное место и в Монголии, и так далее). Ясно, что есть и священная гора эвенков на том пласте, о котором только что шла речь.

Кстати, на Кит-Кае есть солонец. Но для соледоб ы чи её там слишком мало, всего лишь чуть солоноват ы й Шаман-ключ.

Да, пора вернуться к загадочному священному Кит-Каю. В первую мою туда экспедицию, мне у самого Шаман-ключа шаман дал взглянуть на мир из воды. Я об этом писал в пред ы дущем томе. А во вторую экспедицию, когда я к сталинскому мрамору взобрался вместе с директором Усть-Удинского музея, к нам прилетел белый орёл. Представьте: белый ! В тех местах птица невиданная. Буряты млели, когда им об этом рассказывал. Говорили: дух святого места принял.

Что интересно, белый сталинский мрамор птицами не засижен. Царям и Ленину голуби на голову навозные кучи пристраивают — а здесь чисто. И людского мусора вокруг нет.

Б ы л и такой случай: разговаривал с одним р ы баком, лет тридцати, и среди прочего спрашиваю: а что это вы сами на Кит-Кай не взберётесь? А он мне:

— Не пойду я на ту гору. Место занято — великий шаман, Сталин… Занято. Я-то там с какого боку-припёку? Да и взявшиеся там рубить лес как-то странно гибнут…

На Кит-Кае есть все признаки священной горы: есть дерево, есть целебный источник, по бурятским об ы чаям должна б ы ла бы б ы ть пещера, но пещер ы нет, зато есть солонец. Святыня добурятская. И шаман заснувшему на ней искателю приходит эвенкийский.

Ценю Сергея Алексеева (хулителя Сталина) за точечные прозрения его «Писателя».

Ниже цитата из «Сокровищ Валькирии»:

«.. Когда в квартире никого не осталось, Русинов спросил в упор:

— Ты — саура? Ты поклоняешься солнцу?

— Я — Авега, — с об ы чн ы м достоинством ответил он. — Саур ы живут на реке Ганга, а я лишь приношу им соль.

— Ты можешь объяснить, почему сейчас тебе б ы ло плохо?

— Я слепну, — признался он. — И потому затмение принял за свой срок. А это б ы л не мой срок.

— Но ты каждый день молишься солнцу!

— А т ы , Русин, разве не молишься солнцу?

— Нет!

— Не правда, — заметил Авега. — Все люди от рождения до смерти молятся солнцу. Веруют в своих богов, но почитают солнце. Каждый человек, увидевший утром солнце, обязательно радуется. И говорит: «Какое хорошее солнце! Как солнечно сегодня!» Это молитва солнцу. Ты никогда не говорил так?

— Говорил…

Вот и я говорю: «Здравствуй, тресветл ы й!»

— А хлеб-соль? — нашелся Русинов. — Почему ты попросил?

— Я — Авега, — проговорил он. — Мне нельзя трогаться в путь без хлеба и соли.

— Ты собирался уйти?

— Да, — смутился Авега. — В последний путь… Да только это не мой срок!

В папке с делом Авеги хранилась копия протокола, где значилось, что при личном об ы ске в Таганрогском спецприемнике у него изъят ы сухари и соль.

— Почему ты не ешь соль? — спросил Русинов.

— Я — Авега, — снова повторил он. — Мне можно не есть соли. Когда т ы , Русин, станешь доб ы вать ее, тоже не станешь есть.

— Соль — символ солнца?

— Да, — нехотя проронил он. — Потому люди стали есть соль. И не могут жить без нее, как без солнца.

Значит, изначально горькая соль б ы ла священной? Авега вскинул на него глаза и неожиданно заявил:

— Ты изгой, Русин. Мне нельзя с тобой говорить.

— Хорошо, — согласился Русинов. — Скажи мне только: зачем ты нес соль на реку

Ганг?

— Сауры просили…

— У них что, нет соли? — Есть, — в ы молвил Авега. — Да им нужна священная соль.

— Где же ты берешь ее?

— В пещере… Не искушай рок, Русин! — вдруг жестко проговорил он. — Нас слышит Карна.

Русинову казалось: еще мгновение, еще несколько слов, оброненных Авегой, и откроется нечто недоступное разуму. И этот полубредов ы й разговор внезапно уложится в строгие рамки логики и истин ы . Однако, произнеся имя «Карна», «знающий пути» прочно умолк, и нельзя б ы ло больше терзать его вопросами. Если бы тогда знать, что Авега не единожды уже хаживал в Индию на реку Ганг и приносил туда священную соль! И что в судьбе его, а значит, и в этих таинственных походах принимал участие сам Неру! Ничего этого Русинов не знал и потому при всем своем расположении к Авеге не мог, не в состоянии б ы л поверить ему. Из нагромождения нереальн ы х, фантастических фактов он п ы тался в ы брать рациональные зерна с той лишь целью, чтоб ы хоть как-то проникнуть в его непонятный мир и извлечь информацию, интересующую Институт. Бред сумасшедшего иногда б ы вает гениальным, но чтоб ы принять этот гений, следует самому сойти с ума. И потому Русинов, разговаривая с Авегой, всякий раз м ы сленно, на ходу рассортировывал все, что сл ы шал, и отбирал факт ы для отчета, а многое, на его взгляд, неважное и сумбурное, отбрас ы вал. Это б ы ла своего рода неум ы шленная халтура. В какой-то степени она спасла Авегу от множества вопросов, когда спустя два года за него круто взялась Служба, а также не дала пищи для серьезн ы х аналитических в ы водов, котор ы е могли бы б ы ть основан ы на кажущемся фантастическом материале.

В восемьдесят третьем году Авегу неожиданно забрали из Института в веденье Служб ы . За два года Русинов уже успел забыть о несостоявшейся поездке в Индию, а точнее, о причинах нев ы дачи виз ы . Естественно, никто не знал, почему Служба забрала «источник», и считали, что она таким образом проявляет свой профессионализм и рвение, — дескать, Институт столько лет продержал человека у себя и получил мизерн ы е результаты, а вот мы сейчас покажем, как нужно работать. Авега не б ы л ни арестованным, ни задержанным. Случай б ы л по-своему уникальн ы й, и его содержали скорее как предмет научного изучения, и это значительно лучше, чем психушка либо дом престарел ы х. Где бы еще так следили за его здоровьем, в ы полняли любое возможное желание и придумывали развлечения? Десятки раз он мог бы спокойно бежать, когда вдвоем с Русиновым они уезжали за сотни километров от Института — на родину Авеги в Воронеж, затем к сестре участника экспедиции Андрея Петухова в Новгород. Он же повиновался одному ему ведомой силе рока и не пом ы шлял о побеге…»