Михаил Делягин - Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно «валить из Рашки»

По статусу средства Резервного фонда можно тратить на текущие нужды, а средства Фонда национального благосостояния – только на затыкание дыр в Пенсионном фонде. Интересно, что с 2011 года, когда в Пенсионном фонде возник серьезный дефицит, государство отказалось целевым образом тратить деньги Фонда национального благосостояния, предпочтя безумное, иррациональное в условиях кризиса повышение налогообложения оплаты труда до запретительно высокого уровня.

1 сентября 2008 года Фонд национального благосостояния составлял 32 млрд долларов. В условиях кризиса его ударно накачивали, и к 1 января 2009 года он составлял 88 млрд долларов, а к 1 января 2010 года достиг максимума – 91,6 млрд долларов. И только после этого он начал медленно сокращаться: но все равно 1 февраля 2011 года он составил 90,2 млрд долларов. Этот фонд сокращается, но очень медленно и неравномерно.

А Резервный фонд, за счет которого затыкаются все дыры в бюджете, что называется, сыпется. На 1 сентября 2008 года, когда кризис переходил в острую фазу, в нем было 142,6 млрд долларов, 1 января 2009 года уже 136,3 млрд, а на 1 января 2010 года он сократился более чем вдвое – до 60,5 млрд долларов. 1 февраля 2011 года в нем было 26 млрд долларов – тоже деньги огромные, но с начала кризиса этот фонд сократился более чем на 116 млрд долларов, почти в 5,5 раза.

У нас часто путают Резервный фонд и Фонд национального благосостояния с международными резервами, но это не совпадающие, а лишь частично переходящие друг в друга категории средств.

Международные резервы России – почти 500 млрд долларов – включают валютную часть всех неиспользуемых остатков средств на счетах федерального бюджета, то есть валютную часть Резервного фонда, Фонда национального благосостояния и ту валюту, которая валяется в федеральном бюджете просто так, а также то, что раньше называлось золотовалютными резервами Банка России. Это золото, валюта и вклады в номинированные в валюте ценные бумаги, принадлежащие Банку России, а не Минфину. Но те деньги Фонда национального благосостояния, Резервного фонда, которые вложены не в валюту, а в рубли, в международных резервах не учитываются. То есть Резервный фонд и Фонд национального благосостояния являются в основном, кроме своей небольшой рублевой части, частью международных резервов.

Государственная политика по ограничению доступа к информации вызвана, насколько можно судить, вполне объективными причинами. Ведь если доступ людей к информации не ограничивать, они начинают задавать вопросы, а отвечать, как правило, нечего.

Банк России этой тенденции, похоже, сопротивляется: он предоставляет максимальный объем очень важной и полезной информации. Есть претензии к Росстату – в частности, потому, что данные по социальной дифференциации населения, по разрыву между богатыми и бедными раньше были ежемесячными, а сейчас их можно получать уже только по итогам года, и то с большим опозданием. Заметно падает качество государственной статистики – ярчайшим примером служит сокращение численности безработных на 1 млн человек за один день, случившееся примерно полтора года назад.

Много к органам государственного управления и других вопросов, но последние события показали, что Минфин является российским лидером по закрытию информации.

21 апреля 2010 года было принято постановление правительства № 267, по которому он получил право, если захочет, до 1 января 2013 года не предоставлять обществу материалы, во-первых, о поступлении и использовании нефтегазовых доходов федерального бюджета и, во-вторых, о формировании и использовании средств Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. А до 1 февраля 2012 года Минфин может, если захочет, не информировать общество о зачислении в Резервный фонд и Фонд национального благосостояния доходов от управления ими.

Причина выбора дат понятна: 1 января 2013 года – конкретное выражение понятия «отдаленные перспективы». У нас бюджетное планирование формально осуществляется на 3 года – значит, в момент выхода постановления до 2012 года хотя бы очертания бюджета имеются. А бюджет 2013 года не сформирован еще даже в наметках.

Кроме того, к этому времени, скорее всего, не останется Резервного фонда, а в момент подписания постановления предполагалось, что не останется и Фонда национального благосостояния (сейчас понятно, что это не так, но в момент подписания постановления ситуация виделась по-иному). То есть нам об использовании их денег, может быть, и расскажут, но лишь тогда, когда это уже не будет иметь ни малейшего практического значения.

А вот 1 февраля 2012 года – дата, которая у меня вызывает напряжение. В конце концов, закрыли информацию и закрыли – это государственная политика, куда деваться? Но ведь 1 февраля 2012 года – это дата практически накануне президентских выборов.

Мне абсолютно безразлично, кто будет участвовать в этих выборах, будет это выбор или назначение, будет один преемник, или два, или вообще преемников не будет, а будут выборы по– честному, как в США, когда никто не знает имени будущего президента до завершения подсчета голосов. В данном случае это неважно, потому что Министерство финансов и лично А. Л. Кудрин, насколько можно понять, уже в апреле 2010 года, когда готовилось постановление, а то и раньше, планировали раскрытие некоторой информации только за месяц до президентских выборов.

Любой человек, способный воспринимать прочитанное и услышанное, согласится с предположением, что Минфин уже сегодня планирует при помощи открытия или неоткрытия информации оказывать влияние на исход президентских выборов 2012 года. Это вещь недопустимая, потому что Минфин – ведомство хозяйственное, а не политическое.

При угрозе национальной безопасности своими методами должна действовать ФСБ. Центризбирком может ожидать массовый вброс фальшивых бюллетеней уже сегодня и к этому готовиться. Но к этому должен готовиться именно Центризбирком: Минфин здесь ни при чем.

Скажу честно, я в свое время работал в очень демократичных по внутреннему устройству, конечно, на нынешнем фоне правительствах и администрациях президента. И если бы в девяностые годы, годы бардака и всеобщего развала, или в двухтысячные, когда бардака тоже было достаточно, кто-нибудь принял бы подобного рода постановление, – в течение недели постановление было бы переписано, а все причастные имели бы неприятности.

Просто потому, что это решение производит впечатление политической диверсии, запланированной уже сейчас, и никакого иного впечатления производить не может.

Мне интересно посмотреть, что же это будут за такие выборы, если за два года до них уже нужно закладывать мину в такой второстепенной с точки зрения политики области, как использование денег федерального бюджета.