Витаутас Петкявичюс - Корабль дураков

Кроме того, половина депутатов избирается по партийным спискам. Они ни за что не отвечают перед избирателями, поскольку подчиняются только лидерам своих партий. Даже наиболее скомпрометированный в глазах народа человек непременно попадет в Сейм, если сумеет угодить своему партийному руководству и будет включен в верхнюю часть партийного списка. Поэтому в Сейме вегетирует бесконечное множество вечных сейма чей, которые после четырех избирательных кампаний ни разу не победили в честной борьбе в одномандатных округах.

Кому такие люди служат, и кому они вообще нужны? Это политические прислужники, которые всеми правдами и неправдами потакают своим партийным боссам. Это их рупоры, громкоговорители, марионетки, для которых проблемы избирателей так же далеки от их практических дел, как далек лунный свет от солнечного: светит, меняет фазы от ущерба до полнолуния, но никого и ничего не греет.

Избиратели видят только внешнюю сторону избирательных кампаний, разукрашенный плакатами и обещаниями фасад. Им подсовывают самых серьезных кандидатов от партий, чтобы собрать как можно больше голосов за свой партийный список, а остальных уже обсудили заранее, расставили, пронумеровали, им уже назначены посты и должности, распределены министерские портфели и места в представительствах Литвы за границей. Поэтому за тринадцать лет в нашей политической жизни не было никаких перемен: все те же лица, те же обещания и та же ложь избирателям. Большинство этих деятелей, как они сами смеются, идет на выборы, чтобы пособирать грибы–ягоды, то бишь голоса избирателей, проверить собственные акции или проветриться с местными властями и заручиться их поддержкой.

К счастью, люди уже раскусили «демократическую» игру этих всевозможных группировок, кланов и клик, поэтому в оценках граждан Сейм занимает последнее место. «Саркофаг», «темница», «корабль дураков» — далеко не полный перечень прозвищ этого учреждения. Последние выборы президента стали банальной комедией, окончательно обесценившей и саму должность, и рвущихся к ней номенклатурщиков.

Сам факт, что избиратели уже не видят разницы между правящим президентом и популярным скоморохом [26] Намек на ведущего популярной сатирической телепередачи Шеренаса, который баллотировался на президентских выборах и занял второе место после Паксаса. , демонстрирует, до чего докатилась литовская псевдодемократия и какая от этого польза трудовому люду. Сам выбор граждан сопровождался не политической идеей, не стремлением к лучшей жизни, а превращенной в смех безысходностью: «Как они нам, так и мы им…» Или: «Хуже уже не будет».

Сейчас мне легко иронизировать по поводу этой антидемократичной общественной процедуры, но были и дни, когда я шел на выборы, как на праздник, веря в их особую силу, рвался, как на войну за светлое будущее и единств? народа, пока наконец не понял, что я — ДОНКИХОТ, воюющий с ветряными мельницами. Когда жители Пакруойиса выдвинули меня кандидатом на второй срок, мне пришлось им откровенно признаться:

— Я не хочу больше обманывать людей. Вы ничего плохого мне не сделали, а я, если попаду в Сейм, смогу только не мешать вам и не портить вам жизнь.

Поэтому я сижу и пишу. Может, хоть таким путем что–нибудь изменю. Хотя вряд ли. Наверное, любое явление должно само установить свое предназначение и смысл. Оно должно подчинить себе людей, стать их сущностью. Избиратели должны встряхнуться и выбрать депутатов, которые последовательно будут защищать их гражданские права и человеческое достоинство. Другого способа что–то изменить в их пользу нет. А если депутаты оторвались от своих избирателей и не считаются с их требованиями, если они не выполняют данных людям обещаний, должен немедленно срабатывать механизм их отзыва.

Второй раз я сунулся в выборы, точно зная, что победы не будет. Все начиналось по правилам: Президиум Верховного Совета предложил мою кандидатуру в Совет Союза одному из округов. Из разных колхозов, трудовых коллективов и организаций Жемайтии [27] Западная область Литвы. пошли телеграммы: мы хотим вас видеть своим депутатом, просим согласия баллотироваться. Таких пожеланий у меня набралось свыше сорока. На всякий случай я зашел посоветоваться в штаб–квартиру «Саюдиса». — Так тебя же нигде не выдвигают, — ответил Ландсбергис.

Это подтвердил и Чекуолис.

— Хочешь, иди по моему округу, но ты там продуешь. — Он уже считал себя победителем.

— Почему я должен идти в твой, а ты — в мой, если меня выдвигают в Жемайтии?

— Я ничего не знаю, — смутился великий Пинкертон, — всю информацию собирает Андрюс Кубилюс.

Андрюс принес тетрадь, заглянул в нее и очень быстро, как зазубренное стихотворение, произнес:

— Да, есть два сообщения из Скуодаса. — Он принялся оглядываться то на меня, то на Ландсбергиса, ожидая дальнейших указаний.

Не сказав ни слова, я подошел к нему, взял из его рук тетрадку и увидел на аккуратно разлинованной странице в графе писем поддержки напротив своей фамилии число 42, то есть десятка на полторабольше, чем у любого другого кандидата.

— Андрюс, как тебе не ай–яй–яй?.. Ведь может грянуть гром, только и смог я сказать этому выросшему среди наших детей и неспособному составить связное предложение соседу, которого никогда не обделял ни конфеткой, ни добрым словом.

— Мне так велели… — Далее не было смысла разговаривать, поэтому я пошел на почту и по адресам отправителей дал ответы на все телеграммы:

— Согласен!.

Это был бойцовский азарт. Придя домой, я стал убеждать себя, что любой трус может хорошо драться, когда уверен в победе, но найти героя, готового бороться, когда почти уверен в поражении, не так просто. По–моему, бывают такие победы, которые не стоят одного поражения благородного и самоотверженного человека. Мне нужна трибуна!.. И я ею воспользуюсь! Любой ценой. Человек может склоняться перед такими негодяями только при необходимости оторвать их самих от земли.

Странным было и ТО, что ЮНЫЙ Кубuлюсuк, как побитый щенок, подлизывался ко мне:

— Против вас создали группу агитаторов во главе с Юозайтисом…

Полистайте нынешние газеты и попробуйте выяснить, кто сегодня ходит в самых смелых, самых умных. Да все те, которые на эту смелость получили долгосрочные разрешения. Поэтому они и бросаются на всех, кто выписал им эти разрешения своей многолетней борьбой и делами. Сейчас самыми активными стали те деятели, которые опоздали в «Саюдис» примерно на десять лет и хотят любой ценой догнать и перегнать проложивших первую борозду. Глядя на этих мотыльков однодневок, я думаю, что до самой смерти останусь старомодным и непопулярным: лучше временное поражение, чем временная победа. Мне кажется, для такой вот борьбы философия создала золотое правило: о людях следует судить не по их взглядам, а по тому, ВО что люди превращаются, отстаивая эти взгляды. Кто считает, что политика и мораль несовместимы, тот никогда не поймет до конца ни той, ни другой: он будет аморален в политике и будет стараться оправдать политической борьбой любую подлость.