Юрий Помпеев - Кровавый омут Карабаха

1988 года опубликовали беседу журналистов, вернувшихся из Армении и Азербайджана и решившихся обменяться впечатлениями и оценками увиденного. Напомню, что в первые дни декабря 1988 года столицы обеих республик сотрясали многотысячные митинги. В Баку в ночь на 5 декабря спецназовцы очистили площадь имени Ленина за полчаса; это было репетицией Тбилиси, за пять месяцев до 9 апреля 1989 года. Итак, слово журналистам «Известий»…

Р. Лынев: Накануне у нас было впечатление, что митинг «выдыхается» сам по себе. Митингующих оставалось не более полутора тысяч, военные рассеяли их за полчаса.

А. Стеновой : Но тут началось самое главное. Кто-то пустил слух, будто на площадь пущены танки, пролилась кровь. И сразу же толпы с траурными флагами заполнили улицы, окружили здание ЦК партии, МВД, врывались на предприятия, пытаясь остановить работу. На улицах сожжено несколько машин, были жертвы… Словом, обстановка в Баку на какое-то время вышла из-под контроля. И столь же неожиданно вошла в колею на следующий день.

А. Проценко : В Ереване прекращение бакинского митинга добавило спокойствия. К тому времени там уже работали многие предприятия и даже начались занятия в вузах.

А. Степовой: Почему «даже»?

А. Проценко : Потому что студенты были самыми упорными забастовщиками.

А. Степовой : Понятно. В Баку тоже молодежь, студенты составляли наиболее активную часть движения.

М. Крушинский : И всё же, я думаю, несправедливо вот так противопоставлять друг другу Баку и Ереван. Ибо в районах Армении обстановка тоже временами выходила из-под контроля. Формировались вооруженные баццы, звучали выстрелы. Росло число жертв среди тех, кто решил выехать из Армении. (Подозреваю здесь цензурную правку; журналист говорил о жертвах среди азербайджанцев, депортируемых в конце ноября из Армении — Ю. П.).

Р. Лынев: Как же объясняли это ваши собеседники в Армении? Ведь после Сумгаита большинство армян считает себя стороной пострадавшей и утверждает, что насилие, тем более жестокость, для них неприемлемы.

М. Крушинский : Объясняли, что это «расплата» за Сумгаит. Стрельбу в людей, конечно, не одобряли, — во всяком случае, интеллигентные люди. Но говорили так: что нам остается, если центральная власть бессильна нас защитить?

(Теперь известно, сколь кровавым было изгнание азербайджанцев из Армении: всего убито 216 человек, в том числе 57 женщин, 5 младенцев и 18 детей различного возраста; добычей националистов стало 172 азербайджанских села с полутысячелетней историей, 8 тысяч квадратных километров земли — территория, в два раза превышающая площадь НКАО — Ю. П.).

Р. Лынев: Очень схожая ситуация — азербайджанцев беспокоило то же самое. В том-то и трагедия! Каждая из сторон ищет, кто первым начал. А сегодня надо искать, кто первым закончит.

А. Проценко : При этом обвиняли гонителей «на той стороне», а стреляли у себя дома

— в гонимых.

Р. Лынев: Кто начал, кто кончит?.. Не случайно мы заговорили об интеллигенции. Именно за нею, в первую очередь за учеными — историками, писателями, — «теоретическое обеспечение» конфликта. В чем оно? В попытках обосновать исключительное историческое право на Нагорный Карабах. Но спор этот бесперспективен. Оба народа живут на этой земле издревле, бок о бок. Дружили, ссорились, многое заимствовали в культуре и опыте друг друга…

А. Проценко : А ведь был момент, когда казалось, что проблема армяноазербайджанских отношений осталась в прошлом. Не знаю, как «у вас», а «у нас» о ней даже не упоминалось на протяжении, по крайней мере, двух с лишним суток после землетрясения.

Р. Лынев: Нам тоже так казалось. Многие в Баку испытали искреннее потрясение, откликнулись на беду. Хотя были, увы, и злорадствующие…

М. Крушинский : К сожалению, на третьи сутки положение изменилось. В Ереване всё чаще зазвучало: не примем помощь азербайджанцев. Были даже митинги с этим лозунгом. Разного рода политиканы, явно опасаясь потери влияния в массах, развернули обструкционистскую кампанию, откровенно спекулируя на драматических событиях недавнего прошлого.

А. Проценко : Понятно, что помощь из Азербайджана была искренней. К сожалению, пропагандистский пережим в сообщениях об этой помощи привел к обратному результату. Многие в Армении увидели в этом бестактность.

А. Степовой'. О какой бестактности речь? Ведь на границе между республиками задерживались не слова, не лозунги, а конкретная помощь — медикаменты, техника…

М. Крушинский : К сожалению, да. На руках тех, кто организовал и митинги, и кордоны — кровь неспасенных в Ленинакане, Спитаке, Кировакане…

Это была последняя публикация в центральной прессе, стремившаяся к объективности и пониманию начавшейся разобщенности двух народов. Позже газеты запестрели разного рода статьям и обращениями неосведомленных деятелей науки и культуры, весьма далеких от понимания сути навязанного спора. Авторы, в основном, стремились к увещеванию азербайджанского народа, который-де традиционно очень славный, великодушный, щедрый и т. п., однако теперь, такой-эдакий, почему-то заупрямился и не желает уступать своим обездоленным судьбою соседям какой-то там клочок своей земли. Ведь всё так просто: уступи и — конец конфликту, мир и благополучие в СССР!

Эту позицию народный поэт Азербайджана, фронтовик Бахтияр Вагабзаде охарактеризовал не без грусти: «Отдай мы землю в 41-м, и не было бы ужасов Великой Отечественной, и мы уберегли бы почти 30 миллионов жизней! Нелепая, странная логика!».

Соблюдавшийся в прессе стереотип «баланса вины сторон» (в ЦК КПСС редакторов газет наставляли: ни одно ваше выступление о событиях в НКАО не должно вызывать отрицательных чувств — а) у жителей НКАО, б) у азербайджанского населения, в) у населения Армении, г) у армян, проживающих в Азербайджане) день ото дня под влиянием националистов заменялся виной Азербайджана, противопоставлением «несговорчивых» азербайджанцев «древнему и многострадальному» народу Армении. О том, что подобная пропаганда подогревает затаенный «инстинкт уничтожения», придавая ему безудержную массу издевательства над человеком, авторы не задумывались. В этом отношении признание Артура Мкртчяна незадолго до смерти вполне искренне. Другого результата замалчивание национализма, фарисейство и фальсификация ни отдельным людям, ни народу в целом никогда не приносили. Доктрина: там, где живут армяне, там Армения, — обоюдоострая…

«В сегодняшней Армении национализм и капитализм победили окончательно, — свидетельствует израильский публицист Роберт Давид, посетивший республику в мае 1991 года. — Это единственная республика, превращенная целиком в гигантский Рижский рынок, в большую барахолку… Создается впечатление, что вся энергия населения ушла в торговлю и в национализм, на производство уже сил не осталось… Сейчас, глядя назад, можно ясно сказать, что армянские националисты, выполняя чью-то волю и разжигая огонь вражды в Карабахе, сами и пострадали».