Илья Эренбург - Война. Апрель 1942 г. - март 1943 г.

Москву защищал артиллерист генерал. Леселидзе. В боях за Севастополь отличился Михаил Гахокидзе. Он кидал в немцев гранаты. Не стало гранат — стрелял. Кончились патроны — начал колоть немцев штыком. Под стенами древнего русского города Ржева грузин Чанчибадзе отдал приказ: «Мертвых похоронить. Живые вперед!»

Поэт Азербайджана писал: «О братья, будем в этот час несокрушимее скалы!» Азербайджанец Гусейн Алиев один вступил в бой с несколькими самолетами врага. Семнадцать ран было на теле Алиева, но его сердце было несокрушимее скалы. Он сбил врагов и победил.

На далеком Севере бьет немцев снайпер лезгин Алиев. В Смоленщине яростно сражается осетин Мамиев. Свыше сотни немцев истребил у Мурманска ингуш Аюп Манкиев. Кавказ умеет любить, он умеет и ненавидеть.

Идут жестокие бои. Гитлер, обломав зубы о развалины Сталинграда, хочет отыграться. Он захватил Нальчик. Он грозит Владикавказу и Грозному. Он видит во сне Баку и вожделенное Закавказье.

За Кавказ теперь сражаются русские и украинцы, белоруссы и узбеки. За свою гордость — за Кавказ — сражается вся Россия. Немцы уже залили кровью аулы Кабарды. Они уже терзают женщин в селах Осетии. Они осквернили честь сакли. Они оскорбили народы Кавказа.

Что для немцев Кавказ? Добыча. Нефть. Вольфрам. Дадим ли мы поганым пивоварам взобраться на Казбек? Позволим ли мы фрицам пировать в садах Кахетии? Нет, не стерпит этого наше сердце! Мы должны остановить немцев. Мы должны прогнать их прочь. Нет ничего гнуснее, чем немец на Кавказе: рыжий, с квадратной головой, с пивным животом, с рыбьими глазами. Блудливый фриц, он оскверняет девушек, чистых, как горный снег. Немец-автомат Фридрих Шмидт пришел, чтобы повесить бирки на шеи горцев, чтобы обратить в арестантские роты колыбель свободы.

Мы остановили год тому назад немцев у порога Москвы. Мы не пустили их в Ленинград. Когда немцы проникли в Сталинград, гнев и возмущение вдохнули новую силу в сердца защитников города, и немцев остановили — на улицах, среди развалин. За Москву умирали дети Армении и Грузии, Азербайджана и Дагестана. Неужели ми не остановим немцев на Кавказе? Для храброго нет ничего невозможного. Аграма Петросьяна немцы взяли хитростью — переодевшись красноармейцами. Немцы его пытали, вырезали на щеках звезды, выдергивали волосы. Петросьян молчал. Ему сказали: «Рой себе могилу». Тогда Петросьян лопатой ударил немца. Он схватил гранаты и бросил их в палачей. Один немецкий офицер ранил Петросьяна в руку и в голову. Петросьян кинулся на офицера и задушил его. Он взял бутылку с горючим и пополз к своим. По дороге он взорвал склад боеприпасов и был в третий раз ранен. Но он дополз. Его поддерживала такая ненависть к врагу, такая любовь к отчизне, что он не мог умереть, и он не умер.

Защитники Кавказа, на вас смотрит вся страна. Вспомните ноябрь 1941-го. Тогда немцы были сильнее. Тогда некоторым казалось: не быть Москве, не быть России. Но защитники Москвы сражались, как Аграм Петросьян. Мы все в долгу перед Кавказом. Настали дни, когда Кавказ говорит: «Защитите». Не горы должны встать перед немцами — люди. И люди не отступят. Люди станут горами.

Шумит поток. Слушай — он говорит: не отдадим! Дождь звенит: не отдадим! Ветер всю ночь шумит: не отдадим! И эхо отвечает: не отдадим! Это не эхо — это Россия: не отдадим Кавказа!

14 ноября 1942 г.

Странно видеть этих смуглых юношей, с лицами, обожженными солнцем юга, среди болот и лесов нашего сурового Севера. Но ласково говорят узбеки: «Наша земля». Они сражаются за древний русский город Ржев, и для них это — родной город.

Лицо узбека кажется совершенным, как бы отточенным резцом безупречного ваятеля. Два узбека ведут пленного фрица. У немца маленькая квадратная голова, глаза, как слизь, лицо золотушного борова. А рядом два красавца. Невольно вспоминаешь цветистые рассуждения создателей расовой теории о «красоте нордического племени».

Я видел русскую деревню возле Волги, освобожденную узбеками. В Ферганской долине жили мирные люди. Они любили труд, дружескую беседу, звездное небо. Они, не бряцали оружием. Но вот настал грозный час, и узбеки смело пошли в бой. Рядом с другими народами нашей родины они защищают жизнь, дыхание, хлеб, мечту, свободу.

«Сердце льва — сердце узбека», — сказал народный поэт Ислам Шаир. Сердце льва у бойца Ураима Хакимова. Он ехал на мотоцикле. Его остановил командир: «Доставьте меня вот в тот лес…» Они помчались дальше. Вдруг Ураим Хакимов заметил: «Фрицы!» — и он дал по врагу пулеметную очередь. Тогда командир схватил Ураима Хакимова: это был переодетый немец. Но узбек не оробел, он совладал с фрицем и доставил его в штаб. На груди Ураима Хакимова орден Красного Знамени и письмо от любимой девушки. Ее зовут Угулджан. Она пишет: «Горжусь тобой, горжусь, жду и буду ждать».

Прекрасны женщины солнечного Узбекистана. Вот идет по дороге Угулджан. У нее глаза газели, тонкий стан, а в ее руке кувшин с ледяной водой. На Волге храбрые сыновья Узбекистана защищают своих любимых. Прекрасны имена женщин далекого края: Ханина, Халима, Лайля, Гюльнар, Саодат. За их честь сражаются воины-узбеки.

Среди защитников Ленинграда много узбеков. В боях прославился лейтенант Молкодулов. Его взвод перебил двести фрицев. Молкодулов говорит: «У меня теперь одно желание — убить немца». Боец Таштамиров смело сражается за нашу северную столицу. Он говорит: «Не отдадим Ленинград проклятым немцам. Мы, греки, — друзья русских. Наша дружба тверда, как скалы моего родного Памира».

Почетное оружие вручили панфиловцы узбеку Мамадали Мадаминову: он истребил восемьдесят четыре немца. Благоговейно он взял в руки винтовку, и сказал друзьям: «Клянусь над святыми могилами, что каждая моя пуля дойдет до немца». Старики и дети в цветущем Узбекистане знают: если немец не грабит их кишлаки, это потому, что далеко на западе русские и украинцы, казахи и татары отражают атаки злого врага. А русские женщины в Москве скажут спасибо Мамадали Мадаминову: восемьдесят четыре убийцы гниют в земле, не смогут они больше убивать русских детей.

Далеко на севере против лахтарей дерутся два закадычных друга: командир снайперского расчета Ахад Ахмедов и наводчик Анатолий Асосков. Ахад Ахмедов — узбек, преподаватель физико-математических наук. Анатолий Асосков — москвич, рабочий. Прямой наводкой громят друзья финские дзоты. Что знал до войны москвич Асосков об Узбекистане? Теперь он знает, что сердце узбека — это сердце льва.

Зелена Фергана, зелена, как рай. Соком радости наливаются тяжелые гроздья. Сказочное богатство сулит снег хлопковых полей. Край жизни, горячее солнце и студеная вода, круглые дыни, яблоки, овцы, как облака. Все там создано для счастья. Нет, не видать презренным фрицам садов Ташкента! Узбеки идут в атаку с криком: «Ватан учун!» — «За родину!» А родина у нас одна — от Карпат до Ферганы. Не мачеха она, а родная мать. Когда молодой Куранбай Хажмуратов уходил на войну, мать ему сказала: «Не робей, Куранбай. Не дай нас в обиду». Это говорила старая узбечка — и это говорила родина, мать, Россия.