Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6387 ( № 40 2012)

Впрочем, я немного отклонилась от темы.

Кроме тщательно составленного списка книг на лето, учитель литературы может облегчить жизнь своим ученикам, читая что-то прямо в классе (стихи, рассказы Чехова, Зощенко или "Денискины рассказы" Драгунского), а также задавая сочинение не на дом, а проводя его в классе (хотя всегда ужасно жаль потраченных на это часов!).

Теперь о второй "вершине треугольника" - родителях. Помнится, когда-то существовало понятие НОТ (научная организация труда), сейчас порядком подзабытое. Мне кажется, что задача родителя как раз в том, чтобы (пусть не научно) организовать труд ребёнка (а не делать уроки вместо или хотя бы вместе с ним).

Кстати, очень часто перегрузки детей обусловлены нежеланием родителей "грузиться" их проблемами. "Мы работаем!" - обычно заявляют такие родители (как будто родительство - не самая трудная на свете работа).

А вообще есть несколько типов родителей: те, кто пускает всё на самотёк, и гиперответственные, которые в начальной и средней школе делают уроки с детьми, а в старшей - нанимают репетиторов). Думается, что правы третьи: те, кто, например, зная, какие дни у ребёнка перегружены, а какие недогружены, перераспределяют задания: советуют сделать что-то не "на завтра", а на "послезавтра", потому что сегодня есть свободное время, а завтра его не будет.

И что странно! Все как один родители хотят, чтобы их дети учились в престижных вузах, получали высокую зарплату, были, что называется, успешными, но не все хотят понять, что для этого, как говорил Гайдар, надо "много работать". А то получается, как в том тосте: "Чтобы у нас всё было и нам за это ничего не было".

Возвращаясь к нашему "треугольнику", перегрузок не будет, если учитель будет взвешенно задавать, родители - организовывать выполнение, а ученик - вдумчиво выполнять (а то ведь дети, как и родители, разные: у одного вечно "нам ничего не задали", а у другого - "нам столько задали!").

Всё очень просто.

И напоследок я позволю себе дать родителям несколько советов.

Живите жизнью своих детей. Не отгораживайтесь от них своей занятостью, будьте в курсе их классной и внеклассной деятельности (это, кстати, поможет избежать бед посерьёзнее перегрузки).

Читайте вместе с ними. Не поленитесь перечитать детские книги (и классику): вы поймаете себя на совершенно иных чувствах, чем те, с которыми вы читали их впервые.

Запишите ребёнка в какую-нибудь спортивную секцию (или хотя бы просто в бассейн). Не думайте, что занятия спортом только увеличат нагрузку.

Ничто не дисциплинирует так, как спорт. Он учит распределять своё время, не тратить его попусту, дорожить каждой свободной минутой. К тому же спорт - хороший противовес умственной работе. Повторю давно всем известное: чередование умственной и физической работы благотворно для человека (вспомните хоть Льва Толстого!), тем более для ребёнка. Пусть дел у него станет больше. Это хорошо.

Не зря же наш народ придумал поговорку: "Чем больше делаешь, тем больше успеваешь".

Инна КАБЫШ

Не будите Левиафана

ОЧЕРК НРАВОВ

История одной карьеры

Первый раз я увидел его лет пять назад, на фуршете, в актёрско-писательской компании. Выпивал Виталий сдержанно, анекдоты не рассказывал, а когда к нему обращался кто-то из его приятелей, молча кивал с покровительственной усмешкой, как бы затаившей горькое знание о превратностях бытия. Один из его друзей, когда общение после выпитого стало слабо контролируемым, рассказал мне историю его конфликта в театре, прибавив: "Незаурядная личность!.." И хотел было нас познакомить. Но Виталий к этому моменту, отмахнувшись от приятеля, стал ухаживать за высокой блондинкой, что-то негромко объясняя ей вибрирующим баритоном[?] Про него я не раз потом слышал от наших общих знакомых. Они, рассказывая его причудливую жизнь, сообщали разочарованно: "А Виталий-то, знаешь, чем теперь занимается? Рекламой[?]"

Он был из тех, мечущихся, про кого говорят: "Ищет себя". Виталий и в самом деле легко менял место работы. Пять месяцев отбыл в газете, один сезон в театре, полгода в рекламном агентстве и год осветителем на телестудии, куда его устроил собутыльник отца, когда-то, "в дикой молодости", снимавший чёрно-белой камерой новогодние "Огоньки".

Отец Виталия, давно ушедший из семьи, в своё время тоже метался - был художником-самоучкой, бардом, сочинявшим песни, сценаристом так и не снятых фильмов. В их коммуналке он появлялся примерно раз в полгода, и когда соседские мальчишки спрашивали, почему папаня так редко его навещает, Виталик, слегка заикаясь, объяснял словами мамы-библиотекарши: "Потому что - на секретной работе". И от него отступались.

Он учился в Щукинском, мечтая о театральной славе, переметнулся в МГУ, на факультет журналистики, посещал сценарные курсы. Нигде не доучившись, объяснял всем: "Наше догматическое образование убивает в человеке творческое начало".

В газете, куда Виталий попал по рекомендации какого-то маминого знакомого, писал о художественных выставках и презентациях новых книг. На планёрках хвалили его рваный стиль - фельетонные остроты, проложенные пылкими назиданиями, - лишь иногда поругивали за предвзятость. Но чем дальше, тем больше он ощущал себя человеком, несущим миру истину в последней инстанции, обижался даже на мелкое замечание, поворачиваясь к говорившему с запальчивым предложением: "А вы докажите, что здесь предвзятость! Да, докажите!" И нетерпеливо барабанил пальцами по столу.

Его заикание к этому времени прошло, остались лишь резкие перепады настроения, когда бодрая напористость вдруг сменялась вялостью и неуверенностью в себе. В театре, недавно возникшем, куда его взяли с испытательным сроком, экспансивный режиссёр-постановщик, любуясь на репетициях крепкой фигурой Виталия, его круглой, коротко стриженной головой и выразительно выступающими надбровными дугами, прячущими глаза в глубокую тень, кричал ему из зала: "У тебя фактура человека-победителя, а играешь размазню. Ты зажат. Давай-давай, расковывайся, нынче брутальные мужики в моде!"

Его Виталий тихо ненавидел, хотя понимал, что тот прав. И в годовщину театра, за банкетным столом, когда режиссёр, нахваливая актёров, сказал, что с каждым спектаклем он становится "настоящим мужчиной", перебил вопросом: "А до вашего дерьмового спектакля я, что, был не настоящим?"

В рекламном агентстве он сочинял сценарии к роликам, превозносящим быстродействующие лекарства. Увлёкшись, сам снялся в одном эпизоде: коренастый мужчина с надменным (брутальным, как сказал бы ненавистный режиссёр) лицом вдруг хватается за поясницу, но спасительная таблетка мгновенно устраняет боль. Ролик долго не сходил с экрана, и Виталий заметил, что его стали узнавать прохожие. Доконала его на троллейбусной остановке щуплая старушенция - она сочувственно поинтересовалась: "Как спина-то, сынок, не болит?"