Александр Заборов - Жить в России

Ksenzov Alexey: При всем при том, что в статье есть здравые мысли, в ней также есть странный душок жопоголизма... То ли статья сделана специально под американцев (с тем, что в области военных технологий Россия отстала и отстает все больше, спорить не буду), то ли автор знает меньше, чем пытается показать...

Алекс Кот: Сергей, Вы эту статью на горшке писали, что ли, уж больно часто тужитесь.

Петр орлов: Правильно, амеры крутые, мы тупые, а Сережа нам все разъяснил. Спасибо. Теперь свободен. Иди дальше сосать у пиндосов.

Напомню, мы чемпионы мира по вранью самим себе, причем вранью добровольному. Мы жили, живем и собираемся жить дальше в придуманном, несуществующем мире. Сохранять душевное здоровье нам помогает счастливое устройство наших мозгов.

Борис Дубин: Две трети сегодняшних россиян считают свою страну «великой державой», и столько же признают, что она не занимает положенного ей места в современном мире.

Малек Яфаров: Когда футболисты российской сборной выигрывают, вся страна собой гордится. Когда они проигрывают, вся страна над ними смеется.

В истории вотчинные государства хорошо известны, они возникли на обломках империи Александра Македонского. Это были чрезвычайно устойчивые, стабильные образования, они погибли в результате завоевания внешним врагом. Также и русская монархия столкнулась с необходимостью меняться не из-за внутренних конфликтов, а находясь в противостоянии с армиями великих держав — Польши, Оттоманской империи и Швеции. Так, в 1558 году тяжелый урок получил Иван IV, когда после своих побед над татарами начал войну из-за Ливонии с Польшей и Швецией. В период Смутного времени (1598 – 1613) русские войска показали себя в кампаниях против иноземцев не лучшим образом.

Ричард Пайпс: Россия первой из незападных стран осознала, что, с каким бы презрением она не относилась к западной цивилизации, та обладает секретом могущества и богатства, который нужно перенять тем, кто хочет с ней успешно тягаться.

России пришлось начать процесс внутренних реформ, который, то ослабевая, то усиливаясь, продолжается и сегодня. Первой всегда подвергалась реформе армия. Однако потом становилось очевидным, что недостаточно просто копировать западные военные приемы, поскольку существуют глубинные общественные, экономические и культурные источники могущества Запада. Но это именно был и остается способ противостоять Западу, а не попытка следовать за ним.

Петр I: Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом.

Вся история послепетровской России пронизана этим противоречием. Старый порядок, который при всех своих пороках, был последовательным, был заменен строем, в котором сосуществуют старые и новые элементы.

С тех пор любая российская власть: монархия, коммунистическое или «капиталистическое» руководство — пыталась предоставить населению экономические послабления и гражданские права, допуская известное вольнодумство, не собираясь при этом поступиться своей монополией политической власти. Население побуждается получать образование, обогащаться и вырабатывать государственное сознание, в то же самое время ожидается, что оно будет терпеть режим, не признающий для себя ни ограничений, ни норм.

Вот эта крепкая смесь из одновременно существующих, взаимоисключающих элементов составляет основу нашей национальной жизни и национально характера. Мы одновременно жестко, по-манихейски делим все на черное и белое, добро и зло, и не согласны отказаться ни от чего ( если нельзя, но очень хочется, то можно ) и выбрать какой-то один Путь. В итоге мы получаем нечто оригинальное и своеобразное, но неустойчивое. И обречены вечно ходить по кругу.

Юрий Афанасьев: Российскому социуму присуща в качестве нормы не дифференцированность, а, наоборот, синкретичность, в которой власть и собственность, индивид и общинность, закон и правда и т.п. сосуществовали как одно целое. И в плане социальной динамики для нашего общества органична способность при всей изменчивости во времени его форм и внешних обличий сохранять в неизменности свое матричное основание, на котором периодически, после каких-то потрясений или изменений, воспроизводится вся основанная на нем система.

Главное русское умение — соединять несоединимое! Так, Россия легко и непринужденно одновременно движется в противоположных направлениях — к правовому государству и царству справедливости.

Юридическое агентство «Содби»: Законы были созданы для того, чтобы служить справедливости. Ставить закон выше справедливости — все равно, что ценить шляпу больше головы.

В конце ХV века Москва собрала под своим началом множество разрозненных, разбросанных на огромном пространстве миров, образовав единое государство. Это объединение произошло путем насильственного присоединения, но не за счет объединения культур. Локальные миры остались мало связанными между собой, не было сформировано понятия государственности и универсальных ценностей, мировоззрение осталось традиционалистским и стало нормой и для единого государства.

Матрос-срочник удрал с подводной лодки. В порту, естественно. Его поймали, привели в военную прокуратуру. Решили воззвать к его совести: «Вот скажи, нужна твоя служба Родине?» — «Нет, у нас в деревне речка мелкая!»

Наиболее выпуклой чертой традиционалистского сознания является неумение мыслить абстрактно. Крестьянин мыслил конкретно и в личностных понятиях. Например, ему стоило больших трудов понять, что такое «расстояние», если не выразить его в верстах, то же самое относится и к времени, которое он воспринимал лишь в соотнесении с какой-то конкретной деятельностью. Чтобы крестьянину разобраться в понятиях вроде «государство», «общество», «нация», «экономика», «сельское хозяйство», их надо было связать с известными людьми либо с выполняемыми функциями.

Левада-центр : На вопрос «Вы одобряете деятельность В.В. Путина на посту председателя правительства?» 68% респондентов ответили утвердительно. Ответы на вопрос «Вы одобряете деятельность правительства?» ответы распределились так: 46% одобряют, 53% не одобряют. То есть в головах наших граждан деятельность председателя правительства и правительства между собой практически не связаны.