Аркадий Жемчугов - Кому мы обязаны «Афганом»?

В Тегеране не скрывали намерений вывести таким путем Афганистан из-под влияния Москвы и превратить ирано-афганское сотрудничество в главный стержень даудовской концепции «равноудаленности», придав ей прозападный крен.

Любые подвижки в советско-афганских отношениях и во внутреннем положении Афганистана внимательнейшим образом отслеживались посольством США в Кабуле, естественно, через призму геополитических интересов. Наглядное свидетельство тому — отчет посольства за 1977 г.:

«В течение 1977 года, — отмечалось в нем, — безопасность и независимость Афганистана оставались незатронутыми, что отвечает стоящим перед нами основным политическим целям. Президент Дауд внес значительный вклад в укрепление стабильности в регионе, тем самым способствуя обеспечению и этой принципиальной цели США». [100] Журнал «Азия и Африка сегодня». № 12. 1989. С. 3.

Об афганско-советских двусторонних отношениях так говорилось в отчете:

«Наиболее важные для Афганистана двусторонние отношения с северным соседом продолжали оставаться деликатными, но выгодными. Советы избегали любого проявления вмешательства во внутренние дела Афганистана и сохраняли свою позицию основного источника помощи Афганистану (более миллиарда долларов за истекшие двадцать пять лет по сравнению с менее чем 500 миллионами долларов со стороны США). Хотя в 1977 г. Советами не было оказано какой-либо значительной дополнительной помощи, обе стороны в апреле (в ходе визита М. Дауда в Москву. — А. Ж.) обсудили вопрос об использовании оставшихся 700 миллионов долларов советских кредитов, рапсе предоставленных Афганистану. Советские военные поставки Афганистану в 1977 г. включали некоторые важные новые виды вооружения, такие как ракеты «земля-воздух» А-3 и А-7». [101] Там же.

Содержались в отчете и рекомендации Вашингтону, какой линии следует придерживаться в отношении Афганистана:

«С целью оказания поддержки усилий Афганистана сохранить возможно большую степень независимости от советского воздействия, что является принципиальной целью политики США в этом регионе, мы продолжим демонстрировать наш дружеский и ощутимый интерес через заметное американское присутствие в этой стране. Официальный визит, который мы уже пообещали Дауду, является ключевым моментом в американо-афганских отношениях в 1978 г.» [102] Журнал «Азия и Африка сегодня». № 12.1989. С. 3.

Однако ни визиту М. Дауда в США, ни прочим американским задумкам на 1978 г. не суждено было сбыться.

В мае 1977 г., вскоре после визита М. Дауда в Москву, Б. Кармаль и Н. М. Тараки под сильным нажимом Старой площади договорились на личной встрече о примирении. А в июле подписали соглашение об объединении. Единство НДПА, таким образом, было формально восстановлено. Состоялся пленум объединенного ЦК, места в котором поделили на паритетной основе «халькисты» и «парчамисты». Но ни те ни другие не пожелали слить воедино свои законспирированные военные структуры.

Главный же результат пленума — принятие решения о переходе НДПА в жесткую оппозицию к режиму М. Дауда и подготовке к его свержению. Ориентировочно переворот был намечен на август 1978 г. Со стороны Старой площади никаких возражений на этот счет не последовало.

А далее все пошло-поехало. Причем с опережением графика.

…Толчком к антидаудовскому перевороту, положившему начало величайшей трагедии в истории афганского народа, послужило ничем не спровоцированное убийство К. А. Хай-бара, ближайшего сподвижника и друга Б. Кармаля, одного из идеологов парчамизма. Это случилось 17 апреля 1978 г.

Кто это сделал — остается тайной за семью печатями. Правда, в конце 1980 г. Анахита Ратебзад, в те годы член Политбюро ЦК НДПА, публично заявила, что убийство М. А. Хайбара организовал X. Амин по заданию Н. М. Тараки, а непосредственными исполнителями убийства были С. Д. Тарун и братья Амельяры, входившие в ближайшее окружение Амина. Но каких-либо документальных доказательств приведено не было.

А тоща, в апреле 1978 г., Н. М. Тараки публично обвинил М. Дауда в причастности к этому убийству, ссылаясь на то, что последний якобы лично отдал соответствующий приказ министру внутренних дел А. К. Нуристани. И хотя эта версия не подтверждалась никакими фактами, она произвела эффект разорвавшейся бомбы.

«Халькисты» и «парчамисты» объединенными усилиями сумели превратить состоявшиеся 19 апреля похороны М Л. Хай-бара в мощную антиправительственную манифестацию, в шторой приняли участие около 15 тысяч человек. На митинге, посвященном памяти погибшего, и Н. М. Тараки, и Б. Кармаль клеймили позором М. Дауда, а также гневно осуждали Вашингтон за поддержку антинародного режима, а главное — призывали к немедленному отмщению за убийство своего соратника.

Своими действиями «халькисты» и «парчамисты» нарушили введенный в мае 1974 г. запрет обеим фракциям НДПА называться политическими партиями и проводить какую-либо политическую деятельность. Поэтому митинг был разогнан силами правопорядка. А 26 апреля подверглись аресту семь руководящих деятелей НДПА, в том числе Б. Кармаль, Н. М. Тараки, Г. Д. Панджшири и А. В. Сафи. Под домашним арестом оказался руководитель военного крыла «Хальк» Хафизулла Амин. Он-то и успел дать сигнал о начале вооруженного выступления против режима М. Дауда.

…В полдень 27 апреля 1978 г. М. Дауд проводил, как обычно, заседание правительства в своей резиденции — дворце Арк. В какой-то момент к нему быстрым шагом приблизился начальник его личной охраны майор А. Зия и шепотом доложил, что дворец окружен танками и подразделениями «коммандос», а над дворцом барражируют истребители ВВС.

Министру обороны генерал-полковнику М. Х. Расули тотчас было приказано вместе с майором А. Зией выяснить, что происходит вокруг дворца, и срочно доложить. Но было уже поздно. Танки открыли огонь по дворцу, истребители бомбили его с воздуха, «коммандос» расстреливали отчаянно сопротивлявшуюся охрану дворца. М. Дауд понял, что это — переворот.

«Кто хочет спасти свою жизнь, покинув дворец, волен это сделать», — обратился он к своим министрам. Зал заседаний мгновенно опустел. Сам М. Дауд неторопливо проследовал в свои личные апартаменты, к домочадцам.

Неужели те, с кем он свергал монархию и намеревался на демократических началах переустраивать архаичный Афганистан, все-таки решились, вопреки здравому смыслу, вот так, как дикари, расправиться с ним?! Эта мысль не давала ему покоя.

«Кто совершил переворот?» — бросил он старшему лейтенанту Имаммудину, когда тот ворвался с группой «коммандос» в президентские покои и потребовал от М. Дауда сдать личное оружие.