Николай Долгополов - По ту сторону спорта

Вначале мне почудилось, что стадион мог бы быть и погостеприимнее. Участников мирового первенства сюда пускают за день до старта, и то разрешают потренироваться всего час-полтора. Суть дела понял и постиг с помощью справедливого Гончаренко. Именно он — технический делегат ИСУ — проверял качество льда. Чуть не на цыпочках прошёлся по переливавшейся голубизной дорожке. Потрогал снежные бугорки на поворотах. Провёл по льду ладонью. Широко улыбаясь, поздоровался за руку с семёркой узнавших его (О, Гон-ча-рен-ко! Гон-ча-рен-ко!) рабочих. Эта, по-нашему говоря, бригада и поддерживает славу прославленного стадиона. В её полном распоряжении скребки, лопаты, послевоенный льдоуборочный комбайн, его ровесница цистерна с пульверизатором и… И всё. Вот вам и знаменитый «Бишлет».

— Не пускают на лёд — и хорошо. Боятся, раньше времени порежут его на поворотах, — объяснял Олег Георгиевич. — Пусть потренируются на искусственных дорожках.

И я понял, чью сторону в споре «Бишлет» — «Валле Ховен» держит официальный представитель ИСУ.

Коньки в Норвегии — что хоккей в Канаде или бокс на Кубе. В уютном спортивном музейчике Осло не найдёшь и упоминания о том, что первый в мире конькобежный клуб возник в 1742 году в Шотландии, где благополучно состоялись и первые состязания. Британцы большие мастера по организации всяческих клубов. Зато посетителю музея настойчиво напоминают: изобрели коньки норвежцы. Охотники догоняли на них самых быстрых животных. А норвежские воины-викинги одержали немало побед во многом благодаря деревянным конькам-скороходам, один из которых — левый — был короче правого. Солдаты-конькобежцы не выкатывались на боевые задания без палки, служившей и рулём и опорой при стрельбе. Наиболее крупный успех норвежских конькобежцев, не считая множества выигранных золотых медалей, — удачная операция в устье реки Эльбы армейского конькобежного корпуса в войне 1806 года против Наполеона…

Но за день-два до начала очередного первенства половина экспонатов исчезает с музейных стеллажей. Во владение реликвиями вступают мальчишки из городских конькобежных клубов. С коллекционными коньками в руках, одетые в спортивную форму всех времён — от той, что носил ещё в 1893 году первый чемпион мира голландец Яап Эден, до сегодняшних, почти невесомых молний-комбинезонов, — выходят они на улицу. Шумная цепочка растягивается от всегдашней главной конькобежной резиденции «Гранд-отеля» до «Концертхюсету». Если хорошо постараться, счастливое стечение обстоятельств и солидные связи ещё позволят за пару месяцев до начала чемпионата завладеть одним из двадцати девяти тысяч билетов, продаваемых на «Бишлет». Но на жеребьёвку попасть абсолютно невозможно. Вход по пропускам, под расписку вручаемым избранным и близко к ним стоящим. Когда я вместе с Гончаренко, никаких треволнений не испытываю. Для него, конечно же, они лишнего пропуска не пожалеют. Народу во вместительном зале собирается не меньше, чем на ином футбольном матче. Полон благоухающий и разодетый партер. Десятки теле-, кино- и просто камер свешиваются с по-демократически забитого балкона. Нервничают путающиеся в кабелях телевизионщики.

Кто, с кем и в какой паре стартует? Эти вопросы занимают всю маленькую Норвегию. Чтобы хоть немного разрядить накалённую — в буквальном и переносном смысле слова — атмосферу, у входа в зал громко распевает шуточные песенки университетский ансамбль в ярко-красных одеждах. А в зале потихоньку наигрывает традиционные мелодии солидный джаз-банд. Знакомые нам мальчишки в стиле профессиональных манекенщиц демонстрируют нахлобученные на себя экспонаты.

И бьёт наконец час жеребьёвки. Всегда улыбающийся лорд-мэр Осло Альберт Норденген вытягивает из старинного серебряного кубка бирку со стартовым номером конькобежца. Ну а вслед за ним и главным судьёй честь частично решить чью-то конькобежную судьбу предоставляется Гончаренко. Такое признание приятно. Приятно и другое. В разговорах с нашим чемпионом лорд-мэр не преминет вспомнить, как встречался в Москве с коллегой Промысловым. Во время официальных приёмов Норденген обязательно поднимет тост за почётного гражданина Осло Олега (с ударением на первом слоге) Гончаренко. И это при том, что отношения с Норвегией, вечно оглядывающейся на заокеанского партнёра, складываются порой неровно, сложно.

Спорт принято называть послом мира. Один из добросовестных работников спортивного постпредства — Олег Гончаренко. Уважая советского чемпиона за одержанные на норвежской земле победы и ценя его теперешнюю объективность, лёгкость в общении и доброжелательность, норвежцы, хотят они этого или, может, не хотят, отдают дань уважения нашей стране. Общаясь и прислушиваясь, невольно понимаешь друг друга. И пусть наведённые таким образом мосты напоминают скорее временную переправу. Шаткий мостик при обоюдном желании по силам укрепить, расширить. Особенно если начать работу с двух противоположных берегов. Поэтому занятый по горло Гончаренко и зимой — в разгар сезона — старается не пропускать встреч в Обществе советско-норвежской дружбы, в котором его за годом год аккуратно избирают в правление.

Миф о грозном русском соседе, о «советской угрозе» прочно вдолблён в головы норвежцев. Но после бесед с тем же Гончаренко миф даёт слабинку, появляются трещинки и сомнения. Верить ли газетам, деятелям из стортинга? Что если присмотреться повнимательнее? Отбросить старательно привитые, привычные представления и взглянуть на русских своими глазами. Хотят ли русские войны? Вам, наши недоверчивые западные соседи, на этот вопрос мог бы ответить ваш спортивный кумир Олег Гончаренко. Он бы рассказал о послевоенном голоде и разрухе. О том, что его сверстникам пришлось надолго забыть об обыкновенном обеде, состоявшем из трёх блюд. О том, что зимой нужно потеплее одеваться — не во что было. Но не принято у нас плакаться. Присмотритесь к Гончаренко, и вы многое узнаете о нас, о советском характере, о наших чаяниях. Да, Гончаренко великий чемпион и в то же время обыкновенный советский человек. Что ж, смотрите, приглядывайтесь…

А мы давайте вернёмся на « Бишлет» и с удивлением увидим отмеряющего круги Гончаренко. Низкая посадка, мощный толчок, ритмичный, как камертоном заданный бег. Главный тренер сборной СССР Борис Павлович Барышев показывает ребятам на Гончаренко и что-то — известно что — энергично объясняет, копируя его манеру. Улыбается голландец, экс-чемпион Кейес Феркерк: «Олег прямо копия Хайдена. Или наоборот?» Чувствую: обычно невозмутимый Олег Георгиевич волнуется. Завтра снова на лёд дорогого катка, завтра — парад чемпионов. Надо как следует потренироваться. Помнят ли его зрители?