Владимир Мединский - О русском воровстве и мздоимстве

В конце XIV века Ганзейский союз (от средне-немецкого Hanse — союз, товарищество) включал больше сотни городов и контролировал львиную долю торговли в масштабах Европы. Столицей Ганзы был город Любек — тот самый, привилегию на торговлю в котором дал русским сам германский император.

Основой торговли и финансовых операций Ганзы были конторы в Брюгге (Фландрия), Лондоне, Бергене (Норвегия), Венеции, Новгороде. Любек — основной перевалочный пункт на сухопутном и речном пути из бассейна Балтики в Северное море. Новгород лежал в начале торговых путей, связывающих Балтику с Черным и Каспийским морями, Восточную Европу с Западной.

Именно Ганза определяла движение товаров и сырья по всей Европе, посредничая между всеми центрами ремесла и торговли.

Италия поставляла шелк, ткани, Фландрия, Англия и Северная Германия — сукна, Южная Германия, Англия и Скандинавия — металлы, Северная Германия и запад Франции — соль, Швеция — медь, Норвегия — рыбу. Из стран Восточной Европы везли в основном воск, мед и пушнину.

Центральное место в Ганзе занимали немецкие города, а главными были немецкие купцы — посредники.

Наивно считать средневековых купцов чем-то вроде современных предпринимателей. Торговать «с заграницей» мог не всякий желающий, а только получивший особое разрешение, привилегию города или корпорации.

Политика Ганзы во всех странах была проста: монополия немцев, система разрешений и сдержек. Ганза жестко давила английских, фламандских и голландских купцов. Страх перед конкурентами? Не только... В Ганзе почему-то считалось, что англичане и голландцы не умеют учитывать интересов партнеров, не «живут вместе с другими», а всегда держатся сами по себе.

Ганза монополизировала торговлю с Новгородом. Только члены Ганзы имели право учить русский язык, торговать с русскими, а самое главное — давать русским ссуды деньгами или товаром. Почему?! Оказывается, русские — очень надежные партнеры, они всегда отдают долги и со всеми процентами. Ссудить русскому купцу денег считалось выгодным дельцем.

Русские предлагают свой товар. Резная панель. Ок. 1400 г.

Этот сюжет украшал скамью общины немецких купцов, торговавших в Новгороде Великом

В Ганзе действовал закон, согласно которому проторговавшийся русский купец не мог быть арестован ни в этом, ни в любом другом городе Ганзейского союза. Это может показаться странным. Действительно, почему? Средние века — время очень жестокое. Если суд устанавливал, что купец не может отдать долги, его могли приговорить даже к смертной казни, к пыткам раскаленным железом или отсечению рук и ног. Долговая тюрьма — каменный застенок или земляная яма, где «дебитор» был обречен сгнить заживо, — это еще далеко не самый страшный результат работы средневековых судебных исполнителей по взысканию просроченных задолженностей [27] Достоверный факт: германский архитектор, построивший один из храмов Кракова, не смог вовремя отдать ссуду. Он не отказывался от долга, только просил отсрочки. И тогда по приговору суда мастер, построивший прекрасный храм, был ослеплен. Рукой палача ему на базарной площади выжгли оба глаза раскаленным прутом. Естественно, после этого заимодавец уж точно не получил обратно своих денег. (Прим, науч. ред.) .

Только вот финансово несостоятельного русского купца почему-то не казнили и не истязали. Его отправляли домой, в Новгород, чтобы он мог опять начать бизнес и со временем отдать долги.

Таких правил в Ганзе не было по отношению ни к кому — ни немецким, ни английским, ни шведским, ни голландским, ни фламандским коллегам. Привилегия русским, однако.

И еще одна деталь... Думаю, достаточно важная. Конторы Ганзы располагались в разных городах, в том числе в норвежском Бергене и в Новгороде. Старшие купцы в конторах бдительно наблюдали за нравственностью своих приказчиков. Считалось важным, чтобы взрослые парни ни в коем случае не крутили романы с местными уроженками. Почему — для нас сегодня непостижимо. Но следили за этим строго.

Так вот... В городе Бергене, втором по величине городе Норвегии после Осло, есть знаменитая ганзейская набережная. Она внесена в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. На набережной сохранился дом, в котором находилась контора Ганзы, и комната, в которой должны были спать немецкие приказчики. Кровати у приказчиков были очень своеобразные... Эдакие то ли корытца, то ли гробики... специально так сделанные, чтобы в эту постель при самом сильном желании нельзя было положить еще одного человека.

И только в одном городе — члене Ганзы кровати для приказчиков устраивались иначе, точнее, по-обычному: в Новгороде.

Поскольку считалось, что новгородских барышень без женитьбы затащить в постель все равно невозможно.

Генрик Сенкевич воспевал Речь Посполиту, противопоставляя ее враждебной, грубой Московии. Его трилогия — величавая песня о гордой державе, ее взлете в начале XVII века и о том, как этой славной стране сломили хребет навалившиеся на нее бедствия.

Первая часть трилогии, «Огнем и мечом», — о войне польской короны с Богданом Хмельницким и помогавшей ему Московией.

Вторая, «Потоп», — название, принятое в Польше для обозначения периода войны со Швецией.

Третья, менее у нас известная, «Пан Володыёвский», — о войне с татарами и турками, завершившейся тем,что новый король Речи Посполитой Ян Собеский наголову разбил турок под Веной в 1683 году.

Увы, именно с того времени Польша начала стремительно отставать, слабеть. Одна из причин — страна и народ истощились в бесчисленных войнах. Три поколения шляхты не жили, а воевали. Военное сословие оказалось выбитым на 80%, заменить его было некем, а ведь именно шляхта была сословием государственных людей, железным обручем которых была скована Речь Посполита.

Генрик Сенкевич

Вторая причина — невероятные, сказочные привилегии той же шляхты. Таких привилегий не было у дворянства ни одной другой страны мира. Шляхта выбирала королей, выбирала вполне демократически. Всякое важное решение принималось на сеймах и сеймиках, то есть на съездах и съездиках шляхты. Каждый шляхтич, самый что ни на есть ничтожный, обладал «золотым правом» veto — запрета на любое решение правительства или решения целого съезда шляхтичей. Король издал указ, который лично мне не нравится? И я кричу «veto!» Запрещаю! И не пройдет решение, если его не одобрит вся поголовно шляхта, до последнего, самого нищего шляхтича.