Алексей Цветков - Атлантический дневник (сборник)

Сегодня, в начале XXI века, мы знаем цену подобным прогнозам. Но если об Эрлихе можно еще сказать, что он заблуждался вполне искренне, иначе не заключал бы заведомо проигрышного пари, многие из его коллег попросту не имеют намерения говорить правду. Стивен Шнайдер, один из представителей карательной группы, собранной журналом Scientific American для расправы над Ломборгом, в интервью, данном в конце 80-х годов, настаивал, что долг эколога – как можно больше сгущать краски и избегать намека на сомнение. Журнал Economist по этому поводу заметил: «Наука не нуждается в том, чтобы ее защищали от господина Ломборга, но вполне возможно, что ее нужно защитить от господина Шнайдера».

Еще раз напомню: Бьорн Ломборг не подвергает сомнению результаты исследований экологов, он попросту пытается грамотно их анализировать. Так, например, он принимает на веру, что мир вступил в фазу потепления и что оно в значительной степени вызвано цивилизованной деятельностью человека. Но его анализ ситуации совершенно расходится с тем, который был сделан на известном форуме в Киото. По приблизительным подсчетам, ущерб, который нанесет такое потепление в его умеренном варианте, составит около 5 триллионов долларов. В то же время меры, предусмотренные в протоколах Киото, обойдутся, по разным подсчетам, от 5 до 33 триллионов долларов – совершенная нелепость с точки зрения анализа издержек и прибыли. Более того, даже полное выполнение программы Киото приведет всего лишь к отсрочке пика потепления на 6 лет, ценой огромных жертв и затрат. А поскольку Киото для сегодняшних защитников окружающей среды – священный город и священное писание, вполне понятно, почему они питают к Ломборгу более напряженные чувства, чем тихая неприязнь. По словам Ломборга, деньги, в которые может обойтись запланированное Киото сокращение выброса в атмосферу углекислого газа, можно израсходовать с куда большей пользой: всего лишь один год этого бюджета дал бы возможность решить одну из величайших социальных проблем современности – обеспечить каждого жителя Земли свежей водой. Но эта проблема не стоит в центре внимания экологов – их интересуют не жители, а планета.

С нашей обычной, бытовой точки зрения кажется неоспоримым фактом, что активность защитников окружающей среды ведет к повышению уровня общественного сознания и решению общих проблем. Но для Ломборга и это уравнение не имеет никакой обязательной силы:

Согласно собранной Ломборгом статистике – общедоступной и той же самой, какой пользуется при необходимости любой из нас, воздух в современном Лондоне не только чище, чем, скажем, десять лет назад, – он чище, чем когда бы то ни было за последние 400 лет.

А вот еще одно статистическое откровение. Мы привыкли слышать о прогрессирующем сокращении лесного массива планеты – все эти жуткие истории об уничтожении джунглей в бассейне Амазонки или на острове Борнео. Но легко вычислить, что в действительности площадь, занимаемая лесами, сегодня не только не сокращается, но даже расширяется – об этом свидетельствуют цифры, представленные на сайте Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН.

Союзник экологов в поддержании состояния перманентной паники – популярная пресса. Как отмечает Ломборг, если прогнозы всемирного потепления колеблются от 1,9 до 5,7 градуса Цельсия за ближайшее столетие, можно не сомневаться, что журнал вроде Time назовет только верхнюю цифру. Иногда, впрочем, само происхождение таких цифр непонятно. Так, Ломборг отмечает, что не раз встречал в датской прессе утверждения о предстоящем исчезновении с лица земли половины всех существующих биологических видов на протяжении одного поколения. Между тем реальная цифра составляет по оценкам от 0,7 до 5 процентов на протяжении 50 лет. Ломборгу пришлось многократно указывать на это датскому отделению Greenpeace, пока оно не отказалось от лживой статистики.

Кое-кому может, наверное, показаться, что даже реальная цифра недопустимо высока и что мы не имеем права терять кого бы то ни было из наших сегодняшних соседей по планете. Но такой подход нереалистичен – гибель биологических видов была постоянным спутником и условием эволюции на всем ее протяжении. Не подлежит сомнению, что распространение такого могущественного и доминантного вида, как homo sapiens, создало условия, в которых эти темпы заметно ускорились, но компенсировать этот эффект мы могли бы, лишь сделав вид, что нас вообще нет на свете. Здесь, наверное, и спрятан секрет наиболее экстремистского и мощного крыла международного экологического движения: его идеал – это планета в стерильном состоянии, где человека нет вообще.

Инстинкт охраны окружающей среды присущ, на мой взгляд, любому человеку, уважающему нравственные нормы и не обремененному заботой о существовании настолько, что на эту роскошь просто не хватает времени и внимания. Мне, к примеру, горько сознавать, что наши правнуки уже не застанут такого замечательного жителя этой планеты, как тигр, будь то уссурийский или бенгальский, – в лучшем случае он еще поживет некоторое время на пенсии в зоопарке. Но если предположить, что его сохранение возможно лишь ценой страдания или даже гибели людей, мы вправе усомниться в целесообразности такой операции – тем более, что в экологических расчетах речь идет даже не о живом существе, не о тигре как конкретном животном, а о виде.

По мнению Бьорна Ломборга, реальный источник бед человечества – это нищета и болезни, борьба с которыми требует совсем иных методов, чем всемирный аврал, запланированный в Киото. Но экологи рассуждают иначе – для них предполагаемое несчастье, приключившееся с планетой, имеет приоритет над человеческим, хотя говорить об этом вслух не принято. Путь, ведущий в эту точку парадокса, от проблемы зараженного источника питьевой воды или свалки вблизи жилого квартала кажется бесконечно далеким, даже фантастическим: возможна ли идеология настолько тоталитарная, чтобы совершенно вынести человека за скобки? Но она не только возможна – она очевидна из истории с ДДТ, где речь идет реально о множестве человеческих жизней, которые можно было бы спасти, если бы не чудовищный предрассудок и не ошибка экзальтированной пророчицы, лежащая у его истоков. Пока читается это эссе, во всем мире от малярии умерло не менее 40 человек – и это не просто неумолимая статистика, а беда, которую мы не поправляем сознательно.