Евгений Пискун - Николай Трошин

Еще долго Николай находился под впечатлением этой выставки. Прошло совеем немного времени после его возвращения в Рязань, и ему неожиданно повезло - подвернулась работа. Заведующий клуба от строительных рабочих, друг бывшего учителя ремесленного училища, где раньше занимался Николай, предложил ему необычную сферу деятельности - быть одновременно художником и режиссером самодеятельного театра. После некоторых раздумий и уговоров Николай согласился. Насколько он себе представлял, работа должна быть трудной, объемной, но интересной. И теперь мыслями о ней была полна голова. "Может быть,- думал он,- мое незнание театральных условностей, приемов поможет приоткрыть новые горизонты". От этих мыслей становилось легче на душе.

На дворе были 20-е годы - годы дерзаний, жажды обновления и ломки старого. Николай испытывал необыкновенный прилив сил, проснулась фантазия, появился творческий энтузиазм, и дело пошло. Ему шел тогда 23-й год.

Помещение для театра и студии было не совсем подходящим - бывший трактир с довольно низкими потолками, с коновязями на улице для удобства приезжих крестьян и извозчиков. Сделать храм искусства из трактира было, естественно, трудно. Но были и свои плюсы, потому что актеры были не профессионалы, а из строителей и все, что было задумано по части реконструкции помещения, своими силами сделали быстро и добросовестно. Теперь настал ответственные момент - приступили к постановке первой пьесы. Театр решили открыть пьесой М. Горького "На дне". Это произведение было всем "актерам" близко, понятно и интересно, потому что это был их вчерашний день, столь хорошо знакомый и, казалось, навсегда ушедший из жизни. Героев пьесы они прекрасно чувствовали; оставалось отобрать самое характерное , самое выразительное. Вначале стали внимательно анализировать пьесу по частям по системе Станиславского, затем начали продумывать в целом. Это было как в живописи: сначала этюды, рисунки, а затем эскизы к картине. Николай стал фантазировать, творить, искать, старался найти для каждого актера свой жест. Это было трудно, но постепенно все получалось. Каждая сцена была так психологически построена и композиционно продумана, что давала актерам возможность представить цельный образ и даже услышать музыку в пьесе. Николай режиссировал с помощью дирижерской палочки - ему тоже слышалась музыка.

В художественной студии делались эскизы декораций, прорабатывались грим, костюмы, создавались образы героев. Постепенно артисты входили в роли, в них тоже начинала просыпаться фантазия, появлялся энтузиазм. Это было настоящее творчество.

Но был один недостаток - маленькая сцена. Из воспоминаний Николая Степановича: "На нашей небольшой сцене мне удалось создать ощущение глубокого подвала "дна". Высоко прорубленная дверь, разбитая, расшатанная лестница, а еще высоко прорезанное подвальное узкое окно, из которого были видны только ноги прохожих, и над всем этим - давящий сводчатый потолок. Большая нелепая печь, где ночлежники играли в карты почти под потолком, кругом нары, тряпье на них - все обшарпанное, грязное, запущенное. Стены с потрескавшейся штукатуркой... Гнетущая обстановка".

Спектакль состоялся, творческий эксперимент удался, принеся неожиданный успех. Живопись и игра актеров, объединенные общей композицией, сделали чудо. Затем Николай ставил пьесы "Бедность не порок" и "Грозу" А. Н. Островского и другие. Зал во время спектаклей буквально ломился от публики, был полный аншлаг. Основной контингент - молодежь. Пьесы шли нестандартно, без устоявшихся штампов. Они вызывали большой интерес у рязанской публики. Да, это был не профессиональней театр и Рязань не столичный город, но творческий энтузиазм актеров и их порывы были благотворны. Театр, во главе которого был неутомимый во всех своих деяниях молодой художник, действительно сыграл в это очень сложное время большую роль в культурной жизни провинциального города.

Молва о молодом художнике, театральном экспериментаторе быстро разнеслась по городу. Актеры красноармейского театра попросили Николая помочь им в постановке пьесы Шиллера "Вильгельм Телль". У них никак не получалась трагедия. После долгих уговоров пришлось согласиться. Задача была не из легких. Николай решил поставить этот спектакль совершенно по-новому, кубистически. Все декорации были основаны на кубах, которые использовались их для самых разных действий. Кубы ассоциировались с горами и высеченными в них лестницами. Сначала он сделал кассу эскизов и даже склеил макет. И тогда в суровом колорите окаменелых кубов стало видно, что происходит что-то трагическое - кубизм давал эти возможности.

Но декорация - это только тон для трагедии. Дальше он сделал режиссуру всей пьесы, как и раньше используя дирижерскую палочку. Появилась динамика света, звука, движения, темпа и пауз. Была введена музыка, целый оркестр. Все было сосредоточено на наиболее полное выявление трагедии этой пьесы. Костюмы были подкрашены, лица актеров тоже пришлось гримировать по-кубистически. По городу были расклеены афиши.

Наступил день спектакля. Зал был переполнен, трагедия началась. Спектакль прошел на должной высоте, после окончания раздался шквал аплодисментов, который еще долго не умолкал. Публика ликовала и долго не расходилась. "Творческий эксперимент удался",- так отозвалась местная газета" об этом спектакле. Да, пьесы в постановке Трошина имели большой успех. "Как-то,- вспоминал Николай Степанович,- когда мы заканчивали большущее полотно для постановки "Грозы",- оно была натянуто на полу зрительного зала, и я делал последние штрихи и пятна в пейзаже с предгрозовым небом - я вдруг почувствовал, что кто-то упорно смотрит на мою кисть. Я быстро оглянулся и увидел пожилого человека высокого роста, плотного сложения, в очках с тонкой металлической оправой, с бородкой, с подстриженными в кружок волосами. Одет был в старомодную поддевку, в руке держал палку-клюшку".

Далее произошла интересная беседа.

- Разрешите познакомиться. Степан Пирогов, старший плотницких артелей нашего союза строительных рабочих. Я всегда смотрю ваши постановки и все удивляюсь, как это вы делаете такие чудеса! Простыми малярными красками и синькой для белья вы передаете простор Волги, очень похожий на наш Окский, у Новоселок.. Ведь вся наша семья родом оттуда. И как верно, как живо все получается у вас!

Николай внимательно слушал его. Он сразу же догадался, что это отец знаменитых певцов Пироговых. Отложив кисть, он пригласил собеседника присесть. А Степан Иванович все говорил и говорил - он был очень эмоциональным человеком.

- Я много раз видел ваши репетиции и каждый раз удивлялся, как это вы с нашими рабочими-любителями так хорошо управляетесь и как они у вас начинают входить в роль - и все под вашу дирижерскую палочку. Ведь это же не опера, а драма! Вы, должно быть, нашли какой-то секрет. Не удивляйтесь, я хоть и плотник, но очень интересуюсь театром - ведь у меня все сыновья певцы, артисты. Поют они в разных театрах и у всех у басы. Их у меня было пятеро. Старший погиб на фронте - у него был самый лучший голос...