Евгений Ножин - Правда о Порт-Артуре. Часть II

Въ день отъѣзда иностранныхъ корреспондентовъ генералъ-адъютантъ Стессель прямо ошеломилъ насъ.

Мы долго не могли понять, сонъ мы переживаемъ, или дѣйствительность.

Ко всевозможнымъ курбетамъ пріучилъ насъ начальникъ раіона, но ниже помѣщаемаго шедевра мы и отъ него не ожидали.

Приказъ

по воискамъ Квантунскаго укрѣпленнаго раіона и крѣпости Портъ-Артуръ.

Сентября 16 дня, 1904 г., кр. Портъ-Артуръ.

№ 663.

Вчера, 15-го сентября, въ Артуръ изъ Чифу прибыли два корреспондента иностранныхъ газетъ, французской и нѣмецкой. Были они спущены на берегъ въ порту безъ разрѣшенія коменданта и безъ тщательнаго осмотра бумагъ. У нихъ имѣются консульскія удостовѣренія, но нѣтъ офиціальнаго разрѣшенія изъ штаба арміи быть военными корреспондентами. Прибыли они, разумѣется, чтобы пронюхать, каково настроеніе въ Артурѣ, такъ какъ въ одной газеткѣ пишутъ, что мы уже землю ѣдимъ, въ другой — что у насъ музыка играетъ, и мы ни въ чемъ не нуждаемся. Продержавъ ихъ сутки при штабѣ корпуса, подъ надзоромъ офицера, я предписалъ начальнику штаба произвести осмотръ бумагъ ихъ, такъ какъ они прибыли безъ вещей, а затѣмъ немедля выселить изъ крѣпости, такъ какъ я не имѣю данныхъ разрѣшить имъ пребываніе; и безъ того въ иностранныхъ газетахъ печатается всякій вздоръ; начиная отъ взятія Портъ-Артура и до отступленія генералъ-адъютанта Куропаткина чуть не до Харбина. А вѣдь у насъ извѣстно, какъ дѣлается — мы первые всякой газетѣ вѣримъ, будь тамъ написанъ хотя видимый для всѣхъ вздоръ, напр., что Куропаткинъ отошелъ туда-то; а когда посмотришь это разстояніе, то видимо, что надо въ два дня сдѣлать 150 верстъ, но наши умники все-таки вѣрятъ, потому въ газетѣ написано, да еще въ иностранной. Впредь прошу портовое начальствоотнюдь никого не спускать на берегъ безъ разрѣшенія коменданта крѣпости или, разумѣется, моего и безъ тщательнаго осмотра документовъ. Коменданту же предлагаю организовать это дѣло.

П. п. начальникъ Квантунскаго укрѣпленнаго раіона генералъ-адъютантъ Стессель.

Съ под. вѣрно: начальникъ штаба полковникъ Рейсъ.

Полагаю, что комментаріи къ этому приказу излишни.

Приказъ этотъ въ полной мѣрѣ рисуетъ, до чего можетъ дойти человѣкъ, очутившійся у власти.

Намъ оставалось лишь ждать послѣдствій отъ посѣщенія иностранцевъ.

Послѣдствія не замедлили обнаружиться.

"Пріѣхавшіе на вельботѣ оказались подозрительными авантюристами-корреспондентами. Распространяли извѣстія, коими, видимо, хотѣли смутить духъ гарнизона… Ихъ довольно деликатно выпроводили изъ Артура…"

Телефонограммы.

16 сентября.

Копіи.

Истекшей ночью, около и час, непріятель изъ дер. Палиджуанъ перешелъ въ наступленіе на открытый капониръ № 3. Артиллерійскій и ружейный огонь цѣлую ночь.

Атака на капониръ, имѣвшая демонстративное значеніе, отбита.

Капитанъ Степановъ.

10 час. утра.

Цѣлый день противникъ обстрѣливалъ лит. Б.

Полковникъ Покладъ.

8 час. 40 мин. вечера.

Телефонограммы.

16 сентября.

Копіи.

Укрѣпленіе Высокой, Дивизіонной и Плоской идетъ безостановочно. Японцы тоже укрѣпляются.

Полковникъ Ирманъ.

8 час. утра.

На 3 форту безъ перемѣнъ.

Капитанъ Романовскій.

1 часъ дня.

Фортъ 5 сильно обстрѣливался.

Флигель-адъютантъ полковникъ Семеновъ.

3 час. 10 мин. дня.

Посты на западномъ фронтѣ по старой линіи. Наблюдалось большое оживленіе въ лощинѣ на с.-в. деревни "Безъ названія". Непріятель усилился. Японцы вновь таскаютъ жестяные ящики, очевидно съ гранатами.

Капитанъ Романовскій.

8 час. 30 мин. вечера.

Опять началась усиленная бомбардировка города.

Сегодня сильно не здоровилось, рѣшилъ заняться всецѣло своимъ дневникомъ.

Воздухъ опять словно кипитъ отъ летящихъ снарядовъ. Летятъ высоко, разрывы далеко — едва слышны.

Грохнуло орудіе въ сторонѣ противника — шипѣніе, шелестъ въ воздухѣ и взрывъ.

Утесъ началъ гремѣть залпами.

Воздухъ скрипитъ отъ летящихъ снарядовъ; громъ выстрѣловъ далекимъ, стихающимъ эхомъ покатился между горъ. Загремѣла Перепелка. Загромыхалъ "Дядя Мошинскій" (стрѣлковая батарея). Треснуло, именно треснуло двѣнадцатидюимовое орудіе на броненосцѣ.

Опять началось повтореніе стараго.

Противникъ неутомимъ — посылаетъ снарядъ за снарядомъ.

За Перепелкой затрещали винтовки, пулеметы.

Гулъ стоитъ надъ городомъ.

Смотрю въ окно. Бѣжитъ тетушка.

Ну, конецъ — сейчасъ панику разведетъ.

— Воть черти проклятые-опять стрѣляютъ! Просто житья нѣтъ.

Ты знакомъ съ комендантомъ?… Неужели…

Ахъ да, вѣдь я прибѣжала окна закрыть. Вотъ страсти-то!

Боже упаси, какъ стрѣляютъ.

— Да вѣдь если окна закроете, не спасетесь отъ снаряда.

— Глупый, совсѣмъ, совсѣмъ глупый! Я хочу, чтобы они съ петель не слетѣли. Что ты меня учишь? Я прекрасно знаю, что я дѣлаю.

Да здѣсь, если хочешь, и поглупѣть недолго. Ни днемъ ни ночью покоя… Чаю хочешь? Только крѣпкаго не…

О Господи Іисусе — вотъ стрѣляютъ!

Чтобъ они провалплись.

И скоро ли эта, какъ его, Куропатка придетъ?

— Да не Куропатка, а Куропаткинъ.

— Ну, не все ли равно, кто тамъ? Лишь бы пришелъ и прогналъ япошекъ.

Электрическій утесъ выпустилъ очередь. Тетушка, перекрестившись, бросилась запирать окна…

— Подумай, лукъ, простой лукъ два рубля фунтъ, и то еле достали; зелени совсѣмъ нѣтъ. Слыханое ли дѣло — коробка, обыкновенная коробка масла 5 руб. Да они совсѣмъ сдурѣли. А еще, говорятъ, цѣны тутъ установлены.

Грабежъ, одинъ грабежъ!

Залаяли собаки. Лай поднялся невыносимый, страшный, да и не мудрено: въ домѣ 8 псовъ.

Вышелъ.

По саду торжественно идетъ бойка, за нимъ рикша везетъ что-то донельзя грязное. Псы заливаются.

— Что такое?

Видъ у китайца отмѣнно серьезный. Наши барыни къ нему.

— Что ты?

— Водъ моя привези зелень. Тольго шиббко мало есть.

— Почему? — въ одинъ голосъ.

Канонада усилилась, собаки подняли форменный ревъ. Вѣстовой отгоняетъ. Куда — не справиться съ этой горластой оравой: сердитыя стали.

— Везедэ стрѣляй — продолжаетъ сосредоточенно китаецъ — китайзы бѣги, все брозай. Мозно привезди тольго мѣскѣ…