Итоги Итоги - Итоги № 18 (2013)

— Знаю, что вы в те годы лично пытались воплотить в жизнь идеи рыночного предпринимательства. Имею в виду историю с тюльпанами.

— Да, была такая история. Когда создавали клуб «Перестройка», возникла проблема с финансированием: нужно было арендовать залы, распространять печатную информацию... Идею подал Петр Филиппов. Уже в советские времена он был успешным предпринимателем, умудрялся делать деньги буквально на всем. Занимался в том числе и тюльпанным бизнесом. Тюльпаны он и предложил сделать источником финансирования. Все, мол, очень просто: закладываешь луковицы, делаешь выгонку к 8 Марта, продаешь цветы на рынке и получаешь неплохую прибыль. А поскольку ни у кого другого предпринимательского опыта не было, мы решили, что это разумный подход. И вот Чубайс, Игнатьев, Васильев, Григорий Глазков и я садились в электричку и ехали на дачу к Филиппову — перенимать опыт. Мы чистили луковицы, а Филиппов объяснял нам маркетинговую стратегию: какие сорта выбрать, как готовить луковицу к посеву... Все на полном серьезе. Правда, применить теорию на практике отважились только я, Васильев и Михаил Киселев (член клуба «Синтез» и будущий депутат Верховного Совета России). Я съездил в Латвию и купил луковицы. У Васильева была пустующая квартира. В ней мы и устроили парник. Установили лампы дневного света, которые горели круглые сутки, сделали выгонку... Но прорезалось очень мало цветов, да и у тех бутоны были мелкими. Выручка оказалась намного меньше, чем затраты. Короче, бизнес у нас не пошел.

— В 1990-м ваша жизнь делает крутой поворот: вы меняете Ленинград на Москву, науку — на политику...

— Я тогда только что защитил кандидатскую диссертацию и совсем не собирался посвящать себя политической карьере. Но за неделю до того, как завершилось выдвижение кандидатов в народные депутаты России, мне позвонил Аркадий Цурков, бывший политзаключенный и регулярный участник дискуссий в «Синтезе»: «Ты живешь в Приморском районе, а у нас там нет хорошего кандидата от «Демвыборов-90». Не хочешь попробовать?» Я довольно долго колебался. Посоветовался с Чубайсом, с Васильевым... И отправился в Сестрорецк на собрание избирателей. Пролетел: выбрали другого кандидата. Тем не менее мое выступление, что называется, имело успех. После собрания ко мне подошел лидер окружной ячейки «Демвыборов»: «Слушай, а ты умело отвечаешь на вопросы. Давай все-таки попробуем тебя выдвинуть». Вторая попытка была предпринята в одном НИИ. Представить себя я попросил Чубайса, который тогда уже был довольно известным в городе человеком. Выступил сам, рассказал, что считаю нужным сделать для экономики города и страны... И с уверенным перевесом обошел других кандидатов. Потом, уже совершенно неожиданно для себя, победил во втором, основном туре и поехал в Москву на Съезд народных депутатов.

— А ваши старшие товарищи возглавили вскоре экономический блок правительства... Вас, кстати, с собой не звали?

— В тот момент нет. Возможно, я сам был тому причиной. Точнее — одно мое интервью. Дело было в конце октября или начале ноября 1991 года. Ельцин втянул страну в разорительную конкуренцию суверенитетов. Направо и налево раздавались неподкрепленные ресурсами обязательства. Суммы «подарков» исчислялись десятками процентов ВВП. Я видел, что риски накапливаются. По моему твердому убеждению, процесс вывода страны из кризиса должен был возглавить Гайдар. И вот буквально за неделю до того, как было сформировано гайдаровское правительство, ко мне пришел журналист, по-моему, из «Независимой газеты». Я как на духу выложил все, что думал. Мое мнение было такое: Ельцин начинает исчерпывать себя, это политик-популист, которому не хватает мужества для проведения ответственной экономической политики... А через пару дней ко мне подходят знакомые депутаты: «Слушай, интересный материал ты дал. Все правильно сказал. Но мы бы на такое не решились». Я в то время находился в очень хороших, тесных отношениях с Алексеем Головковым, советником госсекретаря Бурбулиса. По словам Алексея, интервью прочитал и сам Ельцин. И оно очень сильно его задело. Похоже, я попал в самую больную точку. Насколько мне известно, мои «нахальные» заявления стали одним из толчков, ускоривших формирование гайдаровского кабинета. Но одновременно, как мне прозрачно намекнули, сделали невозможным мое вхождение в органы исполнительной власти. Слишком нелояльной была та публикация.

— Тем не менее вас тогда можно было отнести к проправительственной фракции парламента?

— Да, разумеется. Я всегда поддерживал законодательные инициативы правительства Гайдара. Был эпизод, в котором я даже сыграл довольно важную роль. По просьбе Чубайса. Правительству требовалось тогда утвердить программу приватизации. Точнее — избежать ее отклонения парламентом. Задача состояла в том, чтобы убедить депутатов не выносить программу на голосование, поскольку Верховный Совет наверняка бы ее провалил. Молчание же означало согласие с решениями, принятыми до этого президентом и правительством. В качестве союзников — хитрый тактический ход — предполагалось привлечь коммунистов. Я был тогда заместителем председателя комитета по региональной политике, одного из тех, в котором программа должна была пройти предварительное рассмотрение. Поскольку председателя не было на месте, заседание вел я. Большинство членов комитета склонялось к тому, чтобы поддержать программу. Но, подытожив замечания, я неожиданно для всех сказал, что в такой ситуации документ нецелесообразно выносить на голосование. И коммунисты действительно встали на мою сторону. Инициативу комитета рассмотрели на пленарном заседании, и все с удовольствием нас поддержали. В тот момент это помогло предотвратить полную остановку процесса приватизации.

— Сегодня вы поступили бы так же?

— Конечно. Чтобы понять, чем была бы Россия без ваучерной приватизации, достаточно взглянуть на соседнюю Украину. Во всех более или менее успешно развивающихся странах бывшего соцлагеря приватизация была масштабной и последовательной. Кстати, отношение к ней тоже везде одинаково. Независимо от того, в какой форме она проводилась, 70—80 процентов населения высказываются за пересмотр ее итогов.

— Вы были согласны со всем, что тогда делала гайдаровская команда?

— Нет, конечно. Было немало ошибок. Для гайдаровского кабинета характерно минимальное погружение в детали. Предельно простые решения, рассчитанные на очень быстрые эффекты. Но винить его в этом сложно. У гайдаровцев, как тогда любили говорить, был только один патрон, чтобы убить тигра. На реформы, требующие кропотливой системной, институциональной работы, попросту не было времени и сил. Приоритетом считались нормализация денежного обращения и запуск базовых рыночных механизмов. И в целом они справились с этой миссией.