Николай Васильев - Америка с чёрного хода

Провожая меня на следующий день в Чикаго, доктор Яблонский показал мне детройтские газеты, в которых были опубликованы заметки о вчерашнем митинге. Одна из этих заметок носила название «Плохие манеры». В тексте же заметки говорилось следующее: «В нашей стране нет законов, предписывающих народу, как ему думать. Закон охраняет право меньшинства иметь свое собственное мнение и публично высказывать его. Закон, однако, не требует, чтобы при высказывании этого мнения соблюдалась элементарная вежливость, приличествующая такому торжественному собранию, как вчерашнее. Большинство детройтцев огорчено инцидентом… Это не тот из плодов нашей цивилизации, которым мы могли бы гордиться, но в нем все же отразился американский характер, следовательно, все в порядке».

Итак, хозяева газеты не причисляют себя к тем детройтцам, которые огорчены инцидентом. В сущности, они даже сочувствуют фашистским хулиганам, деликатно называя их «меньшинством» и оставляя за ними право «иметь свое собственное мнение».

– Так оно в действительности и есть, – подтверждает мой вывод Яблонский. – Они, безусловно, сочувствуют фашистам, но до поры до времени предпочитают, чтобы те выступали не в обличье Джералда Смита, а в обличье респектабельного мистера Кроу.

Междугородное автобусное сообщение в Соединенных Штатах – очень развитой вид пассажирского транспорта. Автобусы совершают рейсы по расписанию, и многие американцы пользуются ими охотнее, чем железными дорогами, тем более, что стоимость проезда в автобусах дешевле, а в скорости они почти не уступают курьерским поездам.

Я взял место в одном из таких автобусов. Мне посчастливилось сесть у окна, и я всю дорогу наблюдал степной пейзаж приозерных районов так называемого Среднего Запада. Когда-то здесь расстилались бескрайние прерии, являвшиеся богатыми охотничьими угодьями для индейских племен. Стада буйволов и табуны мустангов топтали здесь высокую степную траву. Теперь – это край фермерских хозяйств, повидимому зажиточных, если судить по добротным усадьбам и высоким, выкрашенным в красный цвет амбарам. Я делюсь соображениями на этот счет со своим соседом.

– Не доверяйтесь внешнему виду, он обманчив, – говорит тот. – Большинство этих ферм давно заложено и перезаложено, а некоторые из них, может быть, уже перешли в собственность банков. У меня аптека в Элкхарте, я хорошо знаю эти места.

Слова аптекаря напоминают мне встречу с двумя фермерами в местечке Дели, вблизи Катскильского заповедника. Значит, и здесь, в основных зерновых районах США, фермеры также находятся в очень тяжелом положении. Аптекарь оказывается хорошо осведомленным человеком и приводит интересные данные о сельском хозяйстве не только Среднего Запада, но и всей страны в целом. Так, например, я узнаю от него, что за пятилетие – с 1940 по 1945 годы общее количество ферм в США сократилось больше чем на двести тысяч.

– Эта статистика отстает от жизни, – продолжает аптекарь. – Я думаю, что после войны процесс разорения фермерских хозяйств идет ускоренным темпом и сейчас их количество, может быть, надо уменьшить еще на сотню тысяч. Я ежедневно ощущаю это на своей торговле. Фермеры – мои главные клиенты, а в нашей округе их становится все меньше и меньше. Правда, у нас есть и процветающие хозяйства. Вот, например, ферма мистера Гелмута расширилась за последние годы на сотни гектаров – конечно, за счет разорившихся соседей. Теперь у мистера Гелмута не менее тридцати тракторов, сотни сельскохозяйственных машин, тысячи голов скота, собственные маслобойки и мельницы. Такой «фермер» не разорится! Он сам разоряет своих соседей по сговору с банками.

В Элкхарте – небольшом степном городке – автобус делает минутную остановку. Словоохотливый аптекарь выходит.

– Приезжайте к нам, – говорит он, кивая мне на прощанье. – Вам будет интересно взглянуть на фермерскую усадьбу не из окна автобуса, а изнутри…

Автобус снова трогается в путь. Он идет очень быстро, во всяком случае его скорость превышает среднюю скорость легковой машины. Я сужу об этом по большому количеству машин, которые он обгоняет. Дорога от Детройта до Чикаго занимает у меня всего около шести часов.

Поблизости от озера Мичиган показываются первые форпосты чикагского промышленного района. Уже в городках Саус-Бенд и Мичиган-сити в штате Индиана появляются корпуса фабрично-заводских зданий. Гори, расположенный в предместьях Чикаго, представляет собой крупный индустриальный центр. Он тянется вдоль озера на большой площади, которая почти сплошь занята заводами, подъездными путями, складами. Повсюду высятся дымящие заводские трубы и тянут свои длинные шеи колоссальные подъемные краны. Окраины Гэри сливаются с окраинами Чикаго. Я и не заметил бы, как мы въехали в Чикаго, если бы не объявление, гласившее, что мы уже в штате Иллинойс. Граница между штатами Индиана и Иллинойс проходит по окраинам Гэри и Чикаго.

Устроившись в гостинице и приведя себя в порядок, я звоню по телефону моему чикагскому знакомому Джорджу КроФту, преподавателю литературы в местном университете. Крофт, с которым мне приходилось встречаться в Вашингтоне, обещает приехать в гостиницу. В ожидании его я рассматриваю план города, изданный чикагским автоклубом.

Прежде всего мне бросается в глаза объявление для туристов, въезжающих в Чикаго на автомобилях.

Вот оно:

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

Не оставляйте вещей в машине. Гаражи не отвечают по закону за исчезновение или кражу вещей из вашей машины. Если служители отеля или гаража будут уверять вас, что оставлять в машине багаж, одежду, фотокамеры и другие вещи вполне безопасно, пренебрегайте подобными заверениями.

Что и говорить, полезное предостережение! Но Чикаго снискал себе громкую мировую известность отнюдь не мелкими кражами, а крупными бандитскими операциями, которые осуществляются вооруженными гангстерами. В военное время волна бандитизма в Чикаго несколько схлынула: часть уголовников попала в армию, успешно применяя свои грабительские таланты в тылах фронтов и на оккупированных территориях. Но в последнее время Чикаго восстановил свою довоенную репутацию метрополии гангстеров. После войны в городе имели место кровавые преступления. К их числу относится похищение шестилетней девочки. Бандиты потребовали выкупа в двадцать тысяч долларов, а когда их расчеты не оправдались, самым зверским образом убили ребенка.

Мои размышления о чикагских гангстерах прерывает вошедший Крофт. Мы продолжаем разговор на ту же тему. Крофт считает, что своей репутацией города гангстеров Чикаго обязан не только Аль-Капоне и Диллинджеру, как это принято думать.