Николай Васильев - Америка с чёрного хода

Что же касается эксплоатации рабочих, то она стала еще более чудовищной. В тех цехах, где выполняется наиболее тяжелая и грязная работа, мы видим почти исключительно негров. В большинстве своем они не являются членами профсоюзов и, следовательно, не имеют возможности организованно бороться за улучшение условий своего труда. Характерно, что администрация мясокомбината запрещает экскурсантам что бы то ни было фотографировать и тем более разговаривать с рабочими. Весь процесс производства, начиная от убоя скота и кончая упаковкой мясопродуктов, демонстрируется только со специальных галерей, проходящих через особые, так сказать «образцово-показательные», цехи предприятия.

Со скотобоен мы возвращаемся через «Чайна-таун», состоящий из кварталов с узкими улочками. Здесь живут китайцы. Нам рассказывают, что в этих кварталах до сих пор процветает торговля опиумом. Завсегдатаями курилен являются не только представители преступного мира, но и просто опустившиеся люди, вынужденные ютиться в «сламс» и искать в опиуме утехи от жизненных невзгод.

Затем мы проезжаем по Максуэлл-стриту, на котором находится рынок типа «толкучки». Тут идет торговля всевозможной рухлядью и с рук и с лотков. Самые крупные торговые «предприятия» Максуэлл-стрита помещаются в тесных лавчонках. В них едва можно повернуться. У входа обычно стоит хозяин, назойливо зазывающий покупателей. Рынок напоминает восточный базар. Мостовая Максуэлл-стрита настолько загромождена лотками, ящиками и корзинами, что, когда наша машина встречается с другой, нам приходится долго и искусно маневрировать. Рынок Максуэлл-стрита – это универмаг бедноты, которая не в состоянии ходить в пышные многоэтажные магазины чикагского торгового монополиста Маршалла Филда.

Когда мы проезжаем по Уобаш-авеню, шофер резко тормозит машину, так как улица внезапно заполняется сотнями людей, выходящих из подъезда большого здания. По фронтону здания идет надпись: «Колизеум». Это спортивный зал, сдающийся в наем для проведения массовых собраний. Сейчас там, повидимому, кончился один из профсоюзных митингов и рабочие расходились по домам под бдительным надзором полицейских.

Участники митинга несли плакаты, на которых были обозначены требования:

«Мы требуем прибавки в 20%, чтобы парализовать рост дороговизны!»

«Охраняйте демократические свободы!» «Свобода от нужды!» «За достаточную зарплату!»

«Дайте нам свободу слова и право выражать наши протесты!»

«Требуем пособий по безработице!»

Экономические лозунги преобладали, но немало было и политических. Американские рабочие, несмотря на сдерживающее влияние некоторых профсоюзных лидеров, начинали связывать свою экономическую борьбу с политическими требованиями.

Судя по надписям на плакатах, участники митинга принадлежали главным образом к «Объединенному профсоюзу рабочих сельскохозяйственного машиностроения и металлопромышленности». Впоследствии я узнал из газет, что это был митинг семи тысяч членов профсоюзов, примыкающих к КПП. Рабочие приняли резолюцию, требующую повышения заработной платы, борьбы с безработицей и защиты демократических свобод.

Проходя после обеда по Мичиган-авеню, мы останавливаемся возле витрины какого-то большого отеля. В нем выставлено множество газет различного вида и формата. На некоторых из них – даты прошлого века. Однако заголовок везде один и тот же – «Чикаго трибюн». Оказывается, Мак-Кормик отмечает столетний юбилей своего лживого бульварного издания. Внезапно из подъезда отеля с шумом выбегает толпа подростков и юношей. Их быстро сажают в автобусы и куда-то увозят.

Корф разъясняет, что это продавцы «Чикаго трибюн», которых Мак-Кормик собрал со всего штата Иллинойс и на время юбилея разместил в своем огромном отеле на Мичиган-авеню. Один из таких молодчиков Мак-Кормика по заданию своего босса и убил когда-то председателя чикагского муниципалитета Гаррисона.

Газетчики Мак-Кормика – не просто наемная рабочая сила, это, в сущности, корпорация, связанная определенными правилами и, помимо продажи газеты, занятая выполнением специальных заданий своего шефа. Роберт Мак-Кормик ныне уже не только газетный магнат. Владея или фактически управляя многими предприятиями США и Канады (радиостанциями, бумагоделательными фабриками, электростанциями, судоходными компаниями и т.д.), Мак-Кормик употребляет все свое влияние на поддержку фашистских организаций. Щедрыми взносами он помогает фашистскому обществу ветеранов мировой войны «Американское действие», партии Джералда Смита «Америка прежде всего», «Национальной партии» и т.д. В свете политических симпатий «полковника» надо рассматривать и корпорацию его «молодчиков». Это его личная гвардия, являющаяся в то же время вспомогательным отрядом и резервом местных фашистских организаций.

Вечером Крофт предлагает мне пройтись по паркам. В парке Гранта мы любуемся величественным Букингемским фонтаном. Струя воды выбрасывается из него на высоту в девяносто футов. Это очень красивое зрелище. Затем по Мичиган-авеню направляемся в Линкольн-парк. Но едва мы переходим по мосту через Чикаго-ривер, как Крофт останавливается перед небоскребом, построенным в форме башни.

– Здесь помещается издательство газеты «Чикаго-трибюн» и газетный синдикат Мак-Кормика, – говорит он.

Опять Мак-Кормик! Кажется, невозможно ходить по Чикаго, не натыкаясь каждую минуту на его владения. Судя по всему, чикагская «петля» в значительной степени свита его трестами и синдикатами.

– Заметьте, что небоскреб стоит на участке, предназначенном для строительства городской школы, – продолжает Крофт. – Мак-Кормик мошеннически отхватил его по баснословно низкой цене и прикарманил таким образом несколько миллионов долларов. Но это не самая крупная из его мошеннических операций. Позднее он присваивал гораздо более крупные суммы. Так, например, он всячески уклонялся от уплаты налогов. В тысяча девятьсот тридцать седьмом году казначейство предъявило ему иск на сумму около тридцати миллионов долларов. Однако Мак-Кормик при помощи своих ставленников в суде сумел устроить дело так, что иск остался без всяких последствий.

Мы идем по тротуару вдоль широкой автострады, по которой непрерывным потоком мчатся тысячи машин. От невообразимого шума мы спасаемся лишь под зелеными сводами аллей Линкольн-парка. Парк тянется по берегу озера узкой полосой протяжением в несколько километров. Мы находим здесь памятники Вениамину Франклину, Аврааму Линкольну, Гёте, Шекспиру, Бетховену. Парк и набережная имеют благоустроенный вид. Приозерная часть города вообще резко контрастирует с рабочими кварталами Чикаго.