Журнал Q - Журнал Q 07 2011

— В этой песне нет плакатных лозунгов, кроме призыва служить в милиции. Нет никаких прямых обвинений. В принципе я просто рассказал о практических прелестях работы в правоохранительных органах. Я и сейчас считаю, что задача художника — ставить в своём произведении необходимые вопросы, но не отвечать на них интервью. Я высказался, а о чём именно задумываться после этой песни — личное дело каждого. Я не воспитатель.

— Что-то конкретное вас вдохновило к написанию этого милицейского гимна?

— Жизнь в России. Я, кстати, не разделяю людей на ментов и нементов. Люди делятся на глупых и умных. Пока первых будет больше, всё будет так, как есть.

Милиция — это тоже срез общества. Путин в этом смысле тут ни при чём. Нет прямой директивы быть моральными уродами. Чисто там, где не мусорят, а не там, где убирают. Конечно, к нашей власти у меня есть свои большие вопросы и серьёзные претензии, но это не Путин наблевал у меня в лифте и не Медведев наступает мне на ноги в метро. «Магадан», кстати, был отчасти и об этом тоже.

— Что думаете о социально активных музыкантах типа Noize MC и Шевчука? Хотите, чтобы вас ставили в один ряд, или, наоборот, не хотите? Почему?

— Мне безразлично, в какой ряд меня запишут. Шевчук нормальный дядька, и у него есть отличные песни. Его желание жить в гражданском обществе и иметь социальную защищённость я разделяю. Вообще, я считаю, что не музыканты должны бороться с социальным злом, а само население страны в принципе не должно этого зла допускать.

У каждого человека должна быть обоснованная гражданская позиция, и проявлять её надо не только дома на кухне. У нас всё иначе. То, что Noize MC посадили, так и осталось его личной проблемой и поводом для бесполезных дискуссий бездельников в интернете. Общее положение дел в нашей стране какое-то безысходное. Ощущение как в финале «Трёх сестёр» Чехова: «Надо жить...»

— А как, по-вашему, гражданскую позицию надо проявлять? На митингах? Или как-то иначе?

— Я не учитель и не наставник. Наивные вопросы из серии «Как проявлять гражданскую позицию?» не ко мне. Для начала надо эту позицию заиметь и понимать, что к чему.

— Вы верите в перемены? Или в то, что не стоит оставлять попытки их добиться?

— Перемены так или иначе случаются. Пытаться изменить мир в лучшую сторону, конечно, стоит.

— Вы рассчитывали на такой большой успех «Магадана»? Он затмил «Васельки» (хит группы «Чебоза», лидером и автором песен которой также является Василий Гончаров. — Ю.Э.), вы оказались в телевизоре. Новые ощущения от этого появились? На творчество повлияло?

— Всё происходящее видится мне довольно забавным. Важно не относиться к этому слишком серьёзно.

— Тут должен быть вопрос типа про творческие планы...

— Жду звонка от Потанина с приглашением на корпоратив. До Нового года Вася Обломов должен начать играть концерты, а группа «Чебоза» — записать несколько новых хороших песен. Есть какие-то предложения по кино... Поживём — увидим. Я открыт для любого интересного творческого сотрудничества.

— У вас есть готовая программа? Что там будет, кроме «Магадана» и «Милиции»?

— Придёт время — вы всё узнаете!

Юрий Кобаладзе — о том, как он объел Горбачева и Буша, о роли собственной личности в истории, о том, как заткнул за пояс американского морпеха и перепил британских любителей пива, а также о тайнах вербовки Олега Гордиевского

Едва СМИ разразились сенсациями по поводу личности предателя, якобы сдавшего минувшим летом американцам российских агентов-нелегалов, как в теле- и радиоэфире в режиме нон-стоп зазвучал бархатистый голос Юрия Георгиевича, с готовностью комментировавшего, анализировавшего, строившего версии... Дескать, мало кто в России разбирается в плащах и кинжалах так же, как он…

— Как думаете, на чем англичане прихватили Гордиевского?

— Комплекс причин. Олега долго вели. Сначала расчистили поляну в Копенгагене, потом подстроили все так, что освободилась вакансия в Лондоне, и его перебросили туда… Еще немного, и Центр назначил бы Гордиевского резидентом. Это был бы грандиозный успех англичан. Фантастический! Скорее всего, Олега спалил наш суперагент Эймс, дав наводку на «крота» в ПГУ, но Гордиевский в любом случае лет десять стучал в МИ5. Прилично успел напакостить, продажная душа! Хотя сейчас он выдает себя за идейного борца с режимом, на мой взгляд, морально-психологический фактор в той истории очень даже явно присутствует. У Олега была слабость — женщины. Придя к нам в резидентуру, он первым делом покрасил волосы, чтобы скрыть седину и производить на барышень более благоприятное впечатление. У меня язык за зубами не держится, поэтому спросил без обиняков: «Совсем с ума сошел, Олег?» Тот стал оправдываться: «Юра, ты же знаешь о моих проблемах с английским. Купил в магазине флакон, думал, шампунь, оказалось, краска…» Я ответил: «Ладно, считай, что поверил. Но ребята могут не повестись на твою байду, засмеют…» Были и другие нюансы, определенным образом характеризовавшие человека. Гордиевский на протяжении двух лет являлся моим непосредственным начальником, я наблюдал его в разных ситуациях. Задним числом многие поступки кажутся странными, но и прежде кое-что в поведении Олега вызывало удивление. Хотя, врать не стану, не думал тогда, что он может оказаться предателем.

— Видимо, и Гордиевский не опасался провала, раз весной 85-го поехал в Москву?

— Его вызвали якобы для обсуждения деталей перед назначением резидентом, однако, будучи человеком осторожным, он на всякий случай проработал пути отхода. Так получилось, что я оказался едва ли не последним из сотрудников ПГУ, кто видел Олега, более того, помог ему с путевкой в санаторий КГБ. Тогда ведь с этим была напряженка, а я имел связи в местном профкоме... Накануне Гордиевскому объявили, что командировка в Лондон отменяется, он туда не едет, поскольку утратил доверие руководства. Олег потом утверждал, что его накачали психотропными препаратами, пытаясь вытянуть признание в государственной измене и сотрудничестве с английской разведкой. Якобы он не раскололся, вину отрицал. Возможно, так и было, утверждать не возьмусь, но подозрения выбили Олега из колеи. Он потерянно бродил по зданию в Ясеневе с рулоном туалетной бумаги в руках, отрывал ее клочками и утирал катившийся градом пот. Забрел ко мне, сказал, что устал, берет отпуск и хочет отдохнуть. Я вывернулся наизнанку, но путевку раздобыл. Как было не помочь? Олег уехал в санаторий, через пару недель вернулся и позвонил мне: «Юра, я ненадолго исчезну. Прикрой, если будут искать». Я ответил, дескать, все сделаю, не волнуйся. Нас ведь не предупредили, что Гордиевский «на измене» и находится под колпаком. Видимо, наверху считали, что Олег надежно прикрыт и никуда не денется, а он сумел удрать, смотался за те три дня, что я его «крышевал». Утром ушел на прогулку из дома на углу Ленинского проспекта с улицей Обручева и — не вернулся. Позже я неоднократно бывал там. После побега на первом этаже посадили охрану, дотошно выяснявшую, к кому идут гости, с какой целью. В квартире Гордиевского еще долго под бдительным присмотром жила его семья — жена Лейла и две дочки…