Итоги Итоги - Итоги № 21 (2013)

Как известно, президент наказал ввести загранпаспорта внутри СНГ не позднее 2015 года. Дотянем ли? Или Москву к тому времени уже официально переименуют в Москвабад? Уточним: сейчас человек въезжает в Россию с миграционной картой, подделать которую — раз плюнуть. ФМС голосует за въезд граждан СНГ по приглашениям. «Но и здесь нужно дополнительно поработать», — говорит глава службы. Между тем угроза миграционного коллапса в Москве растет не по дням, а по часам, приближаясь к точке невозврата. Судя по полицейской статистике — семимильными шагами.

Год как жизнь

/ Политика и экономика / Те, которые...

Чужая душа — потемки. Но можно сказать с уверенностью: когда 22 сентября прошлого года Александр Максимовсадился за руль своей «Тойоты», комплексы Раскольникова его не мучили. Человеку, в крови которого, как установила экспертиза, 2,78 промилле алкоголя, а в моче следы марихуаны, не до экзистенциальных раздумий. Но повод для размышлений появился теперь, после вердикта суда. Максимову дали 8,5 года лишения свободы — по году и два месяца за каждого из убитых им в тот день на Минской улице пятерых детей и двух взрослых. Неплохая оптовая цена за отнятую человеческую жизнь...

При этом суд трудно обвинить в снисходительности. Да, прокуратура просила 9 лет, но в колонии-поселении; судья дал на полгода меньше, но — в колонии общего режима. Вопросы скорее к законодательству, согласно которому сколько бы людей ни убил преступник, севший пьяным за руль, максимум, что ему грозит, — 9 лет лишения свободы. Странно, что такое «ноу-хау» до сих пор не освоили киллеры и маньяки. Или, может, уже освоили? Нет, предумышленное убийство и «пьяное» ДТП — это, конечно, не одно и то же. Но грань между ними исчезающе мала: нет принципиальной разницы в том, что берет в руки человек, налакавшийся до положения риз, — руль, топор или пистолет. Урок, надо сказать, пошел впрок. В Госдуму внесен законопроект, ужесточающий наказание за «пьяную» езду. Осталось лишь договориться, чтобы закон был одним для всех, чтобы чиновники и полицейские-автоубийцы не отделывались, как сегодня, условными и символическими сроками. Но это уже другая, не написанная еще глава «Преступления и наказания».

Командовать парадом

/ Политика и экономика / Профиль

Сергей Шойгу: от Корпуса спасателей до парада Победы

Практически все министры обороны начинали одинаково: с изменений в форме одежды. Продолжение было разным. Вот и Сергей Шойгу не стал ломать традицию: отменил шапки-ушанки и портянки, учредил новую полевую форму и вернул суворовцев и нахимовцев на Красную площадь, а знаки различия в виде погон на прежнее место — с живота на плечи. Что дальше? Именно этот вопрос уже после парада Победы в течение недели обсуждался на военном совете в президентской резиденции «Бочаров ручей».

Его назначения

Примечательно, что в таком составе (глава государства, руководство Минобороны, Совбез, командующие родами войск и главкомы видами Вооруженных сил, а также «генералитет» ВПК) высшие должностные лица, ответственные за оборону страны, не собирались давненько. Возможно, аж со времен Политбюро. Но вот собрались. Прежде всего по той причине, что затянувшаяся эпоха интенсивного военного реформирования не привела к желаемому результату: создать в России современную армию так и не удалось. Формально дальше всех в преобразованиях продвинулся разве что Анатолий Сердюков, но дело его рук по большей части оказалось видимостью. Структурно облик Вооруженных сил действительно стал другим, но качественных изменений не произошло, что, судя по информации, ставшей известной «Итогам», подтвердили масштабные мартовские учения на юге страны. Зато коррупция в МО приобрела немыслимые масштабы. Еще и поэтому ситуация, сложившаяся в Минобороны, была признана чрезвычайной.

По идее, двадцать с лишним лет возглавляя МЧС, занимаясь пожарами, взрывами, землетрясениями и прочими ЧП, Сергей Шойгу должен был ко всему привыкнуть. Но надо было видеть глаза Сергея Кужугетовича, когда Владимир Путин ставил его в известность о назначении на Министерство обороны! Причем это уже была, понятно, «постановка на камеры»: главный разговор с претендентом состоялся раньше и в другом месте, но все равно было видно, что Шойгу этим предложением сильно впечатлен. И было с чего: только полгода прошло, как его в пожарном порядке назначили губернатором, а тут такой поворот судьбы!

К тому же, когда Сергея Шойгу бросили на Подмосковье, злые языки заговорили, будто он уже потенциальный политический пенсионер: мол, Шойгу «стало слишком много», вот его слегка и задвинули. Московская область ведь хоть и престижная, но все-таки область, к тому же погрязшая в долгах. Словом, уж точно не МЧС, полномочия которого «в части касающейся» распространялись на всю страну. Без легкой обиды тогда, возможно, действительно не обошлось — вспомнить, например, заявление Сергея Кужугетовича о том, что столицу России надо бы перенести в Сибирь, или его намек на то, что неплохо бы рассчитаться с Подмосковьем за те земли, которые явочным порядком отошли к Москве…

Впрочем, Шойгу всегда был человеком дела — и в области началась энергичная работа, которую по деликатности исполнения вполне можно сравнить с аварийно-спасательными операциями.

К концу губернаторского срока Бориса Громова уже открыто говорили, что Подмосковье из промышленно-производственного региона превратилось в дачно-коттеджный и потонуло в тотальной коррупции. К чести Шойгу, он поступил благородно: не стал публично полоскать доставшееся ему в наследство грязное белье и без лишнего шумового сопровождения принялся наводить порядок. Главный тезис: «Все планы и программы развития будут оцениваться с точки зрения пользы для местного населения». Если читать между строк — не в интересах губернаторского окружения и других заинтересованных лиц. По информации «Итогов», такой подход к делу тоже сыграл определенную роль в назначении Сергея Шойгу на пост министра обороны.

Испокон веков чиновничество действует по единому неписаному правилу: в начале славных дел, чтобы приподняться над ситуацией, надо погуще вымазать грязью предшественника. Но в случае с Анатолием Сердюковым и его командой это было бы уже перебором. И не только потому, что бить лежачего не по-мужски. Ситуация в военном ведомстве была доведена до крайности, и любая, даже незначительная чрезмерность могла бесповоротно погубить нужное, а главное, полезное дело — военную реформу.