Олдос Хаксли - Серое Преосвященство: этюд о религии и политике

Доктрина адского наказания не всегда была вредной по своему действию. Например, в случаях подобных этому, она могла сослужить отличную службу. Взывать к лучшим чувствам такого глупого, упрямого, бессердечного создания, как Мария Медичи, было бы бесполезно, поскольку эти чувства отсутствовали или спали так крепко, что понадобился бы великий святой и очень много времени, дабы их пробудить. О себе, однако, королева очень заботилась и в физической реальности ада не сомневалась ни секунды. Громоподобно разыгрывая эту зловещую тему, Иезекили сумел вселить в нее страх Божий. Она отменила свой приказ; Анжер был спасен. Благодаря определенного рода интеллектуальному «прогрессу», правители современного мира уже не верят в то, что за дурное поведение подвергнутся вечным мукам. Эсхатологические санкции, некогда бывшие главным оружием пророков, более не существуют. Это не имело бы значения, если бы мораль шла в ногу с «интеллектуальным прогрессом». Но она не шла. Правители XX века действуют так же гнусно и безжалостно, как правители XVII или любого другого века. Но, в отличие от своих предшественников, они не лежат по ночам без сна, раздумывая о перспективе ада. Если бы Мария Медичи приобщилась к благам современного образования, отец Жозеф напрасно метал бы громы, и Анжер подвергся бы разграблению.

После Пон-де-Се вооруженная борьба сменилась переговорами, которые закончились Анжерским миром. В награду за то, что помог прекратить гражданские раздоры, умерил требования грандов и помирил короля с матерью, Ришелье потребовал кардинальскую шапку. Люин формально согласился и послал в Рим просьбу о том, чтобы епископа Люсонского повысили в сане при первой же возможности, но одновременно с официальном письмом, в частном порядке, дал понять, что не спешит видеть своего соперника князем церкви. Ришелье сделали кардиналом лишь в 1622 году, через несколько месяцев после смерти Люина. Между тем епископ стал слишком важной фигурой, и с ним нельзя было не считаться. В уплату за свою дружбу или, по крайней мере, дружественный нейтралитет Ришелье потребовал, чтобы племянника Люина, де Комбале, женили на его племяннице, мадемуазель де Пон-Курле. Племянник был отличной парой, ибо за свое недолгое пребывание на посту Люин стяжал огромные богатства — не только для себя, но и для всех членов своей нуждающейся и неродовитой семьи. Посредником, на деле устроившим брак, был отец Жозеф. Мы можем не сомневаться: он верил, что исполняет внешнюю волю Божью, если воспользоваться терминологией его учителя.

Быстрое окончание войны оставило короля со значительной армией, полностью оснащенной, но ничем не занятой. Люин был за то, чтобы немедленно ее расформировать. Отец Жозеф — против. Он увидел здесь счастливую возможность, которую грех было бы упустить, — возможность приступить к великому труду национального объединения, о чем он так часто беседовал с Ришелье на дороге между Луденом и Туром. Армия ниспослана Провидением; король должен воспользоваться ею, чтобы укрепить монархию и позиции истинной веры. Конкретно, он должен повести ее в Беарн, на западном краю Пиренеев. Эта провинция, родина Генриха IV, все еще пользовалась определенной автономией и, что еще хуже, настолько была заражена протестантством, что свыше пятидесяти лет католицизм находился там фактически вне закона. Пусть король выступит немедленно, вернет себе отцовское наследство и восстановит истинную веру.

Людовик XIII слушал и склонен был последовать совету монаха, которому вторили Ришелье и вся католическая партия. Люин же, человек совершенно не военный, возражал. Судьба домашнего крестового похода висела на волоске. Наконец, отца Жозефа вызвали изложить свои взгляды совету, на котором председательствовал сам король. Согласно кардиналу де Рецу, отец Жозеф говорил «как ветхозаветный пророк», призывая к немедленному походу на юг. Большинство приняло его сторону, и во главе армии, увеличившейся за счет католических солдат из лагеря мятежников, король выступил в поход.

Беарн сдался без сопротивления и был официально включен во Французское королевство. Декреты Жана д'Альбре были отменены, конфискованные церковные земли возвращены первоначальным владельцам, католичество востановлено в провинции. Отец Жозеф, сопровождавший армию, трудился не покладая рук: основывал монастыри, заново освящал храмы, организовывал миссионеров, которые должны были вернуть еретиков в лоно истинной Церкви. Так же, как Ришелье, он считал, что гугенотов нельзя обращать силой. «Навязанная религия, — заявлял он, — уже не религия». Военные действия против гугенотов надо вести не потому, что они протестанты, а потому, что они хотят быть как бы независимым государством внутри государства французского. Их надо привести к покорности, но веру пусть исповедают такую, какую хотят. Обращение их должно быть задачей католических миссионеров, например, капуцинов. Таковы были принципы отца Жозефа в отношении еретиков, и по большей части его практика соответствовала этим принципам. Среди католиков многие предпочли бы обойтись с протестантами более сурово. Благодаря Ришелье, расчетливому и консервативному государственному деятелю, и благодаря отцу Жозефу, ревностному проповеднику и миссионеру, возобладала политика большей терпимости. В результате после своего политического поражения гугеноты остались лояльным меньшинством полезных и довольных граждан. Преследование их Людовиком XIV в дальнейшем не было оправдано ни политически, ни экономически. Это был акт, что называется, «высокого идеализма» — другими словами, чистого и беспричинного изуверства.

Из Беарна королевские войска двинулись к важной гугенотской крепости Монтобан. Командовал ими Люин, которого сделали коннетаблем Франции. Контраст между звучным титулом генерала и его воинской бездарностью был постоянным предметом презрительных шуток. Шли недели; осаду Монтобана пришлось позорно прекратить; затем, после других унизительных неудач, королевский фаворит предупредил свое неминуемое падение, заразившись тифом и в последние дни 1621 года бесславно умерев.

Теперь король остался и без фаворита и без толкового советника, и следующие два с половиной года правление осуществлялось чередой слабых и в целом некомпетентных кабинетов. Перемещаясь между Туренью и Парижем, отец Жозеф исподволь продвигал своего друга, новоиспеченного кардинала. Задача была непростая. Ибо, хотя Ришелье по своим способностям далеко превосходил всех государственных деятелей Франции, король не хотел прибегать к его услугам. Причин такого нежелания было много. Начать с того, что кардинал был крайне противен ему физически. Сам болезненный невротик, король любил, чтобы его окружали здоровые тела и здоровые души. Он брезгливо избегал контактов с этим ущербным церковником, скрывавшим за сдержанными манерами нервные аномалии, по-видимому, не менее значительные, хотя и в ином роде, чем его собственные.