Олдос Хаксли - Серое Преосвященство: этюд о религии и политике

До сих пор вся история словно вышла из-под пера Бальзака — автора «Турского священника». Но теперь начинается чистейший Анатоль Франс. Аббат занимался отцом Жозефом около сорока лет и за эти годы напечатал целых двадцать статей и монографий о своем герое. Но статьи эти публиковались в приходских журналах и провинциальных католических «Записках»; монографии выходили тиражом в двести-триста экземпляров у сельских печатников в захолустных субпрефектурах. Ко дню смерти автора из двадцати публикаций лишь четыре попали в Национальную Библиотеку. Наверно, даже лорд Актон — менее яркий пример учености не ради читательской пользы, а ради самой учености.

В конце жизни каноник Дедувр решил переработать свои записи и статьи в полноценную биографию отца Жозефа. Вряд ли нужно говорить, что он умер задолго до завершения труда. Если бы мы писали роман, то здесь бы и надо было его закончить — изящным кратким эпилогом, в котором описывалось бы постепенное изничтожение многолетних трудов покойного ученого: клочками детских лет отца Жозефа мыши выстилают себе норы; духовные наставления кальварианкам пошли на туалетную бумагу; в Регенсбургский сейм торговец требухой заворачивает свой товар. И так далее. Но история редко обладает законченностью вымысла. В 1932 году два тома, которые Дедувр успел дописать, вышли в свет. Биография отца Жозефа, очень подробная, в них доведена до осады Ла-Рошели. Но силы, так долго следившие за непроглядностью мрака вокруг имени капуцина, позаботились о том, чтобы даже и это, неполное, снятие покровов просветило минимальное число читателей. Подобно монографиям и статьям Дедувра, его незаконченная книга вышла в провинции и очень маленьким тиражом. Даже среди профессиональных историков мало кто ее читал или хотя бы о ней слышал. Однако эту книгу стоит прочесть; пусть ее и не назовешь великой биографией, ей удается создать у читателя представление о ее загадочном герое. Чего никак не скажешь о «Le Pere Joseph et Richelieu» Фаньеза.

В основу настоящей книги положены, в первую очередь, две тысячи страниц Фаньеза и Дедувра. Многие подробности были опущены как лишенные самостоятельного интереса и, главное, не связанные с центральной темой книги — с историей человека, пытавшегося примирить политику и мистическую религию. Так, я ничего не сказал об отношениях отца Жозефа с радикальными галликаннами того времени; о его столкновении с Сен-Сираном поразительным, трогательным, нелепым лжесвятым Пале-Рояля; о его борьбе с предшественниками квиетистов, иллюминатами. Точно так же я счел излишним распространяться о сохранившихся в документах деталях переговоров и депеш отца Жозефа. Сами по себе эти протоколы дипломатического торга и крючкотворства интересны не больше, чем стенографическая запись спора двух крестьян о достоинствах и цене запаленной лошади. Единственное их историческое значение — это их результат и катастрофические последствия.

В вопросах религиозной истории того времени я опирался на первые пять томов «Histoire du sentiment religieux en France» [85] История религиозного чувства во Франции (франц.) Бремона. Эта книга — одновременно и историческое повествование, и критический комментарий, и собранная из практически недоступных источников антология — входит в число ценнейших гуманитарных работ нашего века. Если человеку интересна психология людей, какие они есть и какими могли бы стать, если бы захотели, то несколько томов Бремона послужат ему незаменимым первоисточником. Столь же незаменимы они для тех, кому интересен менее обширный предмет — Франция семнадцатого века.

Лишь немногие из существенных религиозных сочинений нашего периода были переизданы, а ранние издания большинства из них трудно найти даже в лучших библиотеках. Я считаю большой удачей, что мне попал в руки вышедший в семнадцатом веке итальянский перевод «Правила совершенства» Бенета Фитча. Крайне интересная сама по себе, эта книга имеет и огромное историческое значение; поскольку именно из нее, как я попытался показать, Берюлль и его последователи вывели принципы своего персоналистского псевдомистицизма, а отец Жозеф научился той технике «активного уничтожения», посредством которой рассчитывал обезвредить свою политику.

Наша книга не претендует на сколько-нибудь подробное изображение политических и социальных условий, в которых проходила жизнь отца Жозефа. Исторические события и обстоятельства описывались максимально кратко и лишь постольку, поскольку они имели прямое отношение к главной теме.

В заключение я хотел бы выразить признательность за неоценимую помощь, оказанную мне директором и сотрудниками библиотеки Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.

Эссе И. Берлина впервые опубликовано в кн.: «Aldous Huxley», London, 1965.

Философов (франц.). — Здесь и далее примечания переводчиков.

«Сне Даламбера» (франц.)

«Дополнению к Путешествию в Бугенвиль» (франц.)

Пророк (лат.)

Когда в самый знойный час палящая звезда

Превращает воздух в топку,

Ноги мои не страшатся загорелой земли,

Хотя я обливаюсь потом (франц.)

Ни заснеженных Альп, ни высоких Пиренеев

Гордое чело

Не прервало моих долгих странствий,

Устремленных к небу.

Господи, если Твоя рука уязвила меня

Сим пронзительным замыслом,

Я имею право показать

Тебе мою болезненную рану

И обнажить мою грудь (франц.)

Сим пронзительным замыслом (франц.)

Лье — 4,83 км

Боюсь данайцев, даже дары приносящих (лат.)

Кто прилепился к Богу, един с Ним духом (лат.)

Отче наш, Сущий на небесах! Сущий на небесах (лат.)

И было в мире место его (лат.)

Да будет воля Твоя (лат.)

Люби (Бога), и делай, что хочешь (лат.)

Выйди от меня, потому что я человек грешный (лат.)

Тебе ли умывать мои ноги? (лат.)

Которая хотела сделать из него неженку (франц.)

«Рассуждение в форме восклицания» (франц.)

Девушек в цвету (франц.)

У. Вордсворт, «Питер Белл».

Большое путешествие (франц.)

«Сладострастные сонеты» (итал.)

Тенеброзо-Кавернозо: Tenebroso — темный, Cavernoso — пещерный (итал.)

«Краткая речь о внутреннем самоотречении» (франц.)

«Атласная туфля» (франц.)