Газета Завтра Газета - Газета Завтра 449 (27 2002)

Все наши нынешние "идейные демократы", без исключения: от Гайдара до Чубайса,— тоже выросли на книгах, на своего рода культе книг. Академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, особо почитаемый в этих кругах, писал в свое время: "Сохранение культурной среды — задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима для его духовной, нравственной жизни, для его "духовной оседлости", для его привязанности к родным местам, для его нравственной самодисциплины и социальности". Строчку из стихов Беллы Ахмадулиной: "Даруй мне тишь твоих библиотек..." тоже помнит любой "демократический интеллигент".

Помнить-то помнит, еще не забыл, но станет ли он сейчас, раздавленный или вознесенный "рыночной реальностью" — без разницы,— станет ли он сейчас или даже через некоторое время оплакивать гибель библиотечного дела в России, станет ли он оплакивать 180 библиотек, закрывшихся только в 2000 году и только в "благополучной" Московской области "из-за недостатка финансирования"? Боюсь, что нет. Как заявил от лица всех "реформаторов" В.С.Черномырдин: "хотели как лучше, а получилось как всегда".

Так вот, чего они хотели, когда начинали "модернизацию" библиотечной системы? Разумеется, как лучше. А как именно — лучше? А лучше — как в Америке: чтобы кругом компьютеры и бизнес-активность, остальное приложится. Но не прикладывается как-то. Впрочем, об этом по порядку.

Выше было сказано о том, что советская библиотечная система была настоящим чудом. Но это вовсе не значит, будто она была идеальной, без недостатков и слабых мест. Их очень хорошо знали и специалисты, и даже неспециалисты. Разумеется, прежде всего — это спецхраны, где лежала "идейно опасная" и прочая "несовершенно секретная" литература. Впрочем, лежала — не совсем верное слово. Ее читали, и достаточно активно: как люди, обладавшие соответствующими допусками, так и сами библиотечные работники, члены их семей и знакомые. Все-таки запретный плод сладок, и с этим обстоятельством ничего не поделаешь.

Более того, "полузакрытый" статус этой литературы придавал ей особое значение некоего "тайного знания", доступного лишь "избранным" и во многом послужившего созданию той самой касты "жрецов демократии", которая проявила себя в годы перестройки и реформ. О реальном качестве этих "тайных знаний", способных лишь обеспечить временное обогащение ничтожного меньшинства общества, сегодня с уверенностью можно судить по их плодам.

Вторым по распространенности упреком в адрес советских библиотек обычно называются "связи с КГБ", которые якобы обязывали библиотечных работников вести своего рода слежку за читателями, выявлять среди них "потенциально неблагонадежных", провоцировать, вербовать и так далее. Не исключаю, что случаи подобного "сотрудничества" с органами госбезопасности могли иметь место, но говорить о них, как о всеобщем или даже массовом явлении,— явное и недобросовестное преувеличение записных "демократов". Да, анализ читательского спроса проводился всегда, но это неотъемлемая часть любой грамотно поставленной библиотечной работы, а вовсе не какое-то особое "задание спецслужб".

Зато непонимание функции и возможностей библиотеки как культурного института действительно было массовым и даже всеобщим. Истинный потенциал библиотек в большинстве случаев использовался в лучшем случае на доли процента. Процветал "кампанейский метод", когда работа строилась под ту или иную дату, под тот или иной юбилей. Тогда из запасников извлекалась соответствующая литературы, организовывались выставки, читательские конференции — хорошо, если реальные, а не показные, "для отчета". Это восприятие библиотеки как своеобразного "книжного склада" никуда не делось — оно лишь трансформировалось у демократических "модернизаторов" библиотечного дела в понятное желание как можно быстрее избавиться от занимающего коммерчески полезные площади "бумажного кладбища" и перевести всю литературу на электронные носители, в компьютерные сети.

Но насколько оправданной будет такая трансформация? Приведу в этой связи высказывание В.В.Кожинова: "Недавно мне довелось выступать на одном собрании, проходившем в бывшей Ленинской библиотеке и посвященном книге. И там один уважаемый доктор наук, культуролог, вдруг начал страстно говорить о том, что, вот, с Интернетом какое счастье. Раньше, бывало, чтобы составить простейшую библиографию, нужно было рыться в сотнях книг и журналов, а теперь достаточно нажать кнопку на компьютере — и все готово. В ответном слове я извинился перед ученым коллегой за резкость, но расценил его слова как чудовищные. Во-первых, если человек не сам составляет библиографию, а пользуется составленным кем-то еще списком, ничего достойного он написать не сможет. Во-вторых, часто ценнейшие сведения, ценнейшие факты добываются из источников, вроде бы не имеющих никакого отношения к выбранной теме — даже по "ключевым словам". Но самое главное даже не в этом. Ведь составление библиографии — самая элементарная творческая работа. И если эту ступень не освоить, то просто невозможно двигаться дальше. То же самое наблюдается и в нашей школе, где ученики уже предпочитают не учить таблицу умножения, постигая внутреннюю гармонию мира чисел, а нажимать на кнопки калькулятора, не постигая ничего. И человек, который не постиг с юности таблицу умножения, не освоил этой первой ступени, никогда ничего не сделает в математике... К чести моего невольного оппонента, он тут же признал, что несколько увлекся и сморозил чушь. Вообще, нынешнее засилье компьютеров на Западе — весьма прискорбный факт. Ведь на истинное творчество способен только человек, и если он передоверяет это машине, то общество будет неминуемо деградировать".

Стоит еще добавить, что манипуляции с электронными текстами, разрешение или запрещение доступа к ним осуществляются гораздо легче, нежели манипуляции с печатным словом. "Что написано пером, не вырубишь топором",— гласит народная пословица. Для компьютерной, "виртуальной" книги топор — аргумент чрезмерный. Чтобы полностью "вырубить" тот или иной сайт, ту или иную информацию, обычно хватает и оператора-программиста средней руки.

Кроме того, знания, получаемые человеком при чтении книги, принципиально отличается от знаний, получаемых через радио или телевизор, или даже компьютерный монитор. Человек читающий сильно отличается от человека слушающего или человека, глядящего на экран. Процесс чтения, когда мы остаемся наедине с книгой и "проговариваем" ее текст своим "внутренним голосом", способен совершить самый глубокий переворот в человеческой душе, в человеческом сердце. Даже больше, он способен открыть в человеке такие глубины со-чувствования и со-знания, о существовании которых он до того мог вообще не подозревать.