Лев Айзерман - Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе?

а) характер деятельности и основных жизненных устремлений;

б) влияние на окружающих (основная сфера и виды воздействия).

4. Область чувств:

а) тип отношения к окружающим;

б) особенности внутренних переживаний.

5. Авторское отношение к персонажу.

6. Какие черты личности героя выявляются в произведении:

а) с помощью портрета;

б) с помощью характеристики;

в) через характеристику других действующих лиц;

г) с помощью предыстории или биографии;

д) через цепь поступков;

е) в речевой характеристике;

и) через «соседство» с другими персонажами;

з) через окружающую обстановку.

Заключение. Какая общественная проблема привела автора к созданию данного образа.

Неужели непонятно, что это полицейское досье по 18 позициям (попробуйте составить его на Татьяну Ларину, Катерину Кабанову, Мастера, Маргариту и Понтия Пилата) само по себе отвращает от литературы. Кстати, какая общественная проблема заставила Пушкина создать Татьяну Ларину?

Неужели непонятно, что все это возврат ко всему худшему, что было в нашей методике, от чего мы, казалось бы, уже отошли? Нет, если это «университет», то я хочу обратно в первый класс, с его непосредственностью, чистотой, ясностью и незамутненностью.

Поучительно обратиться и к выпущенной издательством «Просвещение» книге Н. В. Беляевой и А. Б. Иллюминарской «Литература. 10 класс. Поурочные разработки».

Не будем ничего говорить о трактовке произведений, о понимании писателей. Хотя у меня в книге многое вызывает возражения.

Так, меня коробят такие выражения, как «слышит ли жизнь природы лирический субъект?», «лирический субъект не может забыть свою любовь», «Во второй строфе явно чувствуется упрек лирического субъекта самому себе». Может, в высокой современной науке так теперь и принято писать, но со школьниками говорить-то нужно как-то проще, по-человечески.

Но дело не в этом прежде всего. Меня волнует курс, методический вектор, направленность уроков, место ученика в них.

Остановлюсь лишь на двух исходных позициях. Вот «вопросы и задания к стихотворению Некрасова «Забытая деревня».

Не будем говорить о том, что все эти вопросы вроде бы не о поэзии, не о стихотворении, а о каком-то политическом или социологическом трактате. Но дело даже не в этом, хотя и в этом прежде всего. Ответьте мне только на вопрос: зачем ученику читать само стихотворение, зачем думать о нем, зачем вчитываться в него? Ведь все сказано, все выводы уже сделаны, все сформулировано, все определено. А что собственно должен сделать ученик? Только одно: проиллюстрировать эти готовые выводы примерами из стихотворения.

Давным-давно я лежал в послеоперационной палате (отделения реанимации тогда в больнице не было). Чтобы не было отека легких, мне купили большой детский мяч. Я его надувал, спускал и вновь надувал. К моему соседу пришел взрослый сын. Увидев, что я делаю, он сказал: «Ну что вы мучаетесь? Давайте я вам его надую». Вот вам и вся ныне господствующая, несмотря на сопротивление многих и многих учителей, которые понимают, что литература не сводится к информации и заучиванию знаний, наша современная методика преподавания литературы в школе.

Или вот другой типичный для этой книги пример. Вот шесть вопросов к стихотворению Тютчева «Не то, что мните вы, природа…». Кстати, и это очень важно, вопросы по произведению, сцене, эпизоду, особенно стихотворению задаются обычно учителем на уроке не блоками по шесть, как здесь, а по одному, и мы движемся от одного вопроса к другому. Так вот, как вы думаете, что в наших поурочных разработках идет дальше? Что в жизни, я могу сказать. После вопроса (вопроса, а не вопросов), особенно по стихотворению такого трудного для школьников поэта, как Тютчев, ученики отвечают, часто ошибаясь, класс продвигается, порой очень медленно, к пониманию. Затем то же самое – по второму вопросу. Сколько бы их там ни было. Так и только так можно достичь понимания. Так и только так может двигаться урок литературы.

Но не в наших «Поурочных разработках», которые искушают пять тысяч своих читателей, за каждым из которых десятки учеников, идти путем, как сказал поэт, что «протоптанней и легче». Сразу после вопросов жирным шрифтом ВЫВОД, и там четкий, однозначный ответ на вопрос. А шрифтом выделено, чтобы знать, что именно ученик должен выучить, чтобы потом ответить или написать.

Не будем приводить все вопросы и все ответы. Только пятый и шестой вопросы и ответы на них.

Поэтому, кстати, не удивляйтесь, почему годами школьники, даже золотые медалисты, писали в своих сочинениях безлико, наукообразно и совершенно одинаково.

А между тем главное пространство урока – это пространство, которое начинается после вопроса и вовсе не всегда закачивается ответом. Окончательным и одним для всех тем более. Урок литературы – это не натаскивание на ответы, а размышление над вопросами и (что гораздо труднее) воспитание умения эти вопросы видеть и даже самому ставить. Поясню это на одном небольшом примере.

Вот на уроке по «Бесприданнице» Островского спрашиваю:

– Почему все-таки Лариса поехала с Паратовым и его компанией кататься по Волге на плотах? К тому же перед самой свадьбой с Карандышевым?

И самые разные ответы, мнения, точки зрения. Как и должно быть.

– А почему не покататься с мужчиной, который тебе нравится?

– Она выходит замуж, он женится. Зачем же отказывать себе в удовольствии, может быть, в последний раз встретились?

– Для того, чтобы окончательно порвать с Карандышевым и не выходить за него замуж.

– Она поверила в то, что ей говорил Паратов: «Я проиграл больше, чем состояние, я потерял вас… Еще несколько таких минут… Я брошу все расчеты, и уже никакая сила не вырвет меня у вас». Лариса соглашается на поездку по Волге, она опьянена речами Паратова, которого любит и который является для нее идеальным мужчиной. Она возлагает надежды на Паратова: «Разве можно быть неуверенным в нем?»