Лев Айзерман - Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе?

Отметим при этом и вот какое обстоятельство. Руководитель федеральной комиссии по литературе С. Зимин в своей официальной статье в журнале «Литература в школе» подчеркнул, что задания ЕГЭ по литературе рассчитаны на учащихся, получивших профильную подготовку по литературе. Это, конечно же, полное попрание прав учащихся. Ведь что такое профильная подготовка? Это класс, куда ученики отбираются по способностям, склонностям и знаниям, где учителя, как правило, более квалифицированны и где на уроки литературы времени отводится куда больше, чем в обычной школе. Короче, это экзамен для избранных. А если ученик из обычной школы хочет поступить в вуз, куда нужен сертификат ЕГЭ по литературе? Ему что, путь туда перекрыт?

Второе: я за то, чтобы экзамен проходил при внешнем контроле. То есть идея ЕГЭ, по которой тот, кто учил, отделен от того, кто проверяет, на мой взгляд, верная. Принцип экзаменов в школе давно себя скомпрометировал. Вопрос в другом: созданы ли были все условия для беспристрастного проведения такого экзамена?

И, наконец, третье: качество КИМов (то бишь контрольноизмерительных материалов). Вот об этом мы будем говорить обстоятельно и подробно. Сразу хочу сказать вот о чем: я был на многих обсуждениях ЕГЭ, постоянно читаю то, что публикуется по этой теме. Сам участвовал в «Белой книге» по ЕГЭ, в которой значительная часть отведена именно литературе. При всех различиях взглядов, точек зрения, все, кроме разработчиков ЕГЭ по литературе и опекающих их педагогических начальников, и то не очень уверенных в правоте своих подопечных, сходятся в одном: литература не может быть формализована, не может проверяться при помощи компьютера, короче, ЕГЭ по литературе к литературе не имеет никакого отношения. Более того: ЕГЭ по литературе литературу убивает. Именно поэтому я особо подробно буду говорить на эту тему. Тем более что в наших дебатах по ЕГЭ самая уязвимая часть – это доказательная база, которая часто сводится лишь к подбору анекдотов.

ЕГЭ был проведен впервые в 2003 году в ряде регионов страны. Считается, что к 1 января 2009 года эксперимент этот закончен, и в 2009 году ЕГЭ в стране введен в штатный режим. Что касается ЕГЭ по литературе, то он меняется. Но фундаментальные основы оставались теми же. Лишь 22 июня 2007 года на заседании Общественного совета при Министерстве образования и Науки Российской Федерации (где мне при шлось быть и отстаивать свою позицию) при участии министра и руководителей министерства было принято решение, согласно которому использование тестов при проведении экзамена по литературе признается невозможным. Но мы-то должны знать, как все было с самого начала на самом деле. Анамнез нельзя никак переиначивать.

В неприятии ЕГЭ по литературе порой преобладали эмоциональные возмущения и фельетонные наскоки (чему и я отдал какую-то дань). Между тем самое важное все-таки методология, исходные принципы, теоретическое обоснование. Так что будем говорить не только об увядшей листве, но прежде всего о корнях и истоках.

Сначала ЕГЭ по литературе начинался с тестов. Вот лишь несколько примеров.

Обратите внимание на ведущую тенденцию ЕГЭ по литературе: не постижение образов, а регистрация приемов, знание терминов становится здесь главным.

Остановлюсь подробнее на тесте по роману Пушкина.

В рассказ о жизни одного из героев романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин» включено такое описание природы:

О каком персонаже идет речь? (Падежи не меняю.) 1) Ленского, 2) Татьяны, 3) Онегина, 4) Автора-повествователя.

Я, не заглядывая в текст, не смог ответить на этот вопрос. И тогда я стал обзванивать известных учителей и методистов, среди которых были и кандидаты наук, как педагогических, так и филологических, заслуженные учителя, вузовских преподавателей, среди которых были и профессор, заведующий кафедрой истории русской литературы, один из самых авторитетных в России и в мировой славистике специалистов по русской литературе, и журналистов с высшим филологическим образованием, в том числе двух главных редакторов толстых журналов, докторов филологических наук. Никто не сумел ответить правильно. Потом, правда, один доктор филологических наук ответил: он защитил докторскую по «Евгению Онегину».

Во второй части ЕГЭ по литературе (первую и вторую часть проверял компьютер) десять заданий, на которые надо дать собственный ответ. Несколько примеров.

Ни один из тех, кого я обзванивал, ответить на этот вопрос не смог.

Уже потом я разговаривал с шолоховедом, автором главы о Шолохове в школьном учебнике, и задал ему тот же вопрос. «Не знаю. А зачем это нужно знать?»

На парламентских слушаниях в Государственной Думе, посвященных ЕГЭ, говорили о том, что тест всегда бывает трудно пройти человеку талантливому, который легко решает олимпиадные задачи, но может испытать затруднения, отвечая на вопросы контрольно-измерительных материалов. Летом 2009 года мне рассказывали о девушке, которая победила на олимпиаде на филфаке МГУ, но которой за ЕГЭ по литературе поставили очень низкую оценку.

Нас сейчас больше всего интересует, как вся эта система КИМов истолковывает художественные произведения, как проверяет их понимание. И особенно важно понять, как вписывается в эту модель экзаменов лирика. Но начать мы должны издалека. Тем более в том, о чем сейчас пойдет речь, выражено мое личное отношение к тому, что значит проверять понимание литературы в школе, о чем более подробно у нас пойдет речь в четвертой части этой книги.