Юрий Мухин - К барьеру! Беседы с Юрием Мухиным

— Расскажите немного о тачанке: почему она, почему не просто телега или повозка?

— Тачанка — изобретение немецких колонистов юга России, которые поставляли основную массу бойцов в отряды немцев, оккупировавших Украину в 1918 году. Махно громил за это их колонии, и у него было достаточно даже трофейных тачанок. Но не это главное.

Станковой пулемет русской армии «максим», обеспечивавший основную огневую мощь войск, имел на станине колеса только для перекатки по полю боя. В походе пулемет требовалось разбирать на три части, и его так несли или везли на повозках, а перед боем собирали. Связано это с тем, что при тряске от езды расшатывались оси крепления пулемета, и он начисто терял точность стрельбы.

А тачанка была 4-местным рессорным экипажем с очень мягким ходом, который не расшатывал подшипники станка «максима». Махно понял эту особенность, поставил на тачанку пулемет в собранном виде, впряг к двум коренным лошадям еще двух пристяжных, посадил к двум пулеметчикам и кучеру еще 2–3 пехотинцев — и получил очень подвижную и мощную по огню боевую группу.

Эти группы партизан Махно могли быстро подлетать к еще не готовому к обороне противнику, открывать по нему огонь, не давая поднять голову, и этим позволяли кавалерии партизан атаковать противника без потерь и вырубать его. Если противник все же успевал организовать оборону, скажем, открывал артиллерийский огонь, то эти группы немедленно откатывались, сами не неся больших потерь. И вся партизанская армия быстро перемещалась в то место фронта, где противник был слаб и где появлялась возможность прорвать фронт и выйти к противнику в тыл.

Армия батьки Махно была способна совершать в обычном режиме переходы в 60–70 километров в сутки, вместо 30–35 расчетных для строевой кавалерии той поры — при том, что пехота и близкие к ней рода войск имели расчетную скорость при наступательном марше в 20–25 километров в сутки.

А Буденный отшлифовал проведение операций блицкрига и усовершенствовал его тактику, добавив к пулеметным тачанкам еще и легкие трехдюймовые пушки с большими щитами. Сначала на противника на рысях выскакивали тачанки и конная артиллерия, разворачивались в 200–300 метрах перед противником и начинали поливать его огнем пулеметов или снарядов, включая картечь. Если перед окопами противника были проволочные заграждения, то артиллерия своим картечным огнем их рвала, делая проходы для кавалеристов. И в момент, когда противник не мог поднять головы, из глубины атакующих войск атака кавалерийских полков, которых противник до того просто не видел. Тачанкам и артиллерии нужно было удержать противника в прижатом положении 5—10 минут, пока кавалеристы доберутся до него. Если доберутся, то противнику полный конец, а кавалерия начинает рубить его почти без потерь. Мой отец видел такую успешную атаку казаков в 1941 году. Можете почитать очень ангажированного немецкого историка П. Кареля, он тоже пишет о таких атаках нашей кавалерии в ходе Великой Отечественной войны.

Махно и Буденный не были теоретиками, не были абстрактными полководцами, свое дело они представляли образно и конкретно, поэтому открывшуюся возможность использовать подвижные массы войск и сосредоточенный огонь они не упустили.

И тем не менее сразу после войны на поверхность «военной науки» всплыли не Буденный и реальные полководцы, а какие-то бездари бывшей царской армии, присвоившие себе титулы «теоретиков».

И эти «теоретики» не только не приняли к развитию открытые Махно и Буденным идеи молниеносной войны на уровне новой механизированной техники (как тактика кавалерии эти идеи были сохранены), но так организовали и вооружили Красную Армию, что она при формально огромном превосходстве над немцами в танках и авиации, несла от них тяжелейшие потери.

— А что конкретно было у нас в Красной Армии «не так»?

— Многое, почти все, начиная от тактики боя, отсутствия радиосвязи, заканчивая индивидуальным вооружением стрелка. Если постараться оценить это кратко, то можно сказать следующее.

Взгляд на цель боевых действий.Как мне видится, у советских генералов целью боевых действий был рубеж. Рубежи либо достигались в наступлении, либо отстаивались в обороне. Уничтожение противника являлось как бы следствием выхода на рубеж: враг мешал это сделать, и его уничтожали. А для удержания рубежа или его занятия наши полководцы не жалели никаких средств. Это, кстати, отмечают и те немецкие генералы, которые в своих воспоминаниях пытаются оценить своего советского противника.

Отмечают и удивляются. Поскольку у немцев целью боевых действий было только уничтожение противника, рубежи имели второстепенное значение. Немцы исходили из мысли, что если уничтожить противника, то занять или удержать любой рубеж не составит проблем.

Главный фактор победы.Судя по всему, немцы главным фактором победы считали нанесение по противнику удара как можно большей силы, ради чего у них предусматривалось участие в бою одновременно всех сил и всех родов войск.

А вот из теорий и практики советских генералов совершенно явственно видно и даже выпирает, что они главным фактором победы считали огромное численное преимущество над врагом.

Сможет ли страна обеспечить это преимущество или не сможет — их это в основном не колыхало.

Взгляд на последний удар.Судя по многим факторам, последний удар в бою согласно советской военной мысли до— и военной поры наносился штыком. Пехота должна была сблизиться с противником до расстояния штыкового удара и ставить точку в бою рукопашной схваткой. Четырехгранный штык, который для других целей невозможно было применить, являлся неотъемлемой частью (по смыслу, хотя и не по конструкции) винтовки Мосина — основного оружия тогдашней советской пехоты. В 1943 году ее модернизировали в карабин, но штык оставили, причем несъемным. Даже автомат Калашникова образца 1947 года не мыслили без штыка. Штыковому бою учили пехоту и до войны, и всю войну. А у кавалерии шашка являлась обязательной для солдата-конника, и кавалерия должна была последнюю точку в бою ставить холодным оружием.

Думаю, это потому, что для нас целью атаки был захват рубежа, а для немцев рубеж сам по себе не имел значения — им требовалось только уничтожение противника. В рукопашной схватке вероятность гибели своего солдата формально составляет 50 процентов Или ты — или тебя. Для немцев такая пропорция была недопустима. И последнюю точку в бою они ставили только огнем и с расстояния, при котором гибель своего солдата была минимально вероятной.

Соответственно немецкие генералы разрабатывали тактику и оружие пехоты так, чтобы иметь возможность поразить огнем противника везде, в любом укрытии без рукопашного боя. Нашим генералам при наличии штыка-молодца это, по-видимому, казалось излишеством.