Валерий Смирнов - Фронт Путина. Против кого

Самое смешное — и этого оказалось недостаточно. Тогда Центризбирком пошел еще дальше. После того, как сборщики сдают свои подписные листы в штаб партии, эти подписи заверяются уполномоченными представителями избирательного блока. Поэтому Центризбирком объявил, что в случае, если какие-то подписи будут признаны недостоверными, то на этом основании все листы, удостоверенные этим представителем нашего избирательного блока, тоже будут признаны недостоверными. Даже если они собраны какими-то другими сборщиками, даже если подписи на этих листах абсолютно безупречны. Причем эта мера была применена только по отношению к Фонту национального спасения. Больше ни на кого эта норма не распространялась.

Таким вот образом у нас было изъято из подсчета несколько десятков тысяч подписей. При этом Верховный суд поддержал Центризбирком, но о причинах этого речь еще впереди. Собственно и так наша избирательная кампания фактически свелась к судебным процессам, а не к агитации избирателей. А если заниматься только ими, то выборную кампанию все равно не провести.

Получалось, что при желании Центризбирком, состоящий из сотен, если не тысяч штатных высокооплачиваемых сотрудников, в состоянии помешать любому избирательному объединению вести свою выборную кампанию, и при этом остаться совершенно безнаказанным. По сути, он превратился в некий политический орган, который начал не организовывать, а «делать» выборы.

Понятно, что по отношению к другим избирательным блокам и объединениям действия Центризбиркома были точно так же просты и прямолинейны, как в провинциальном техникуме. Кстати, когда мы на судебных процессах разбирали вопросы с якобы недостоверными подписями в нашу поддержку, мы неоднократно ставили вопрос: а как обстоят дела у других избирательных блоков? Как они собирают подписи? Если такие требования выставляются к нашим подписным листам в процессе их проверки, давайте возьмем папку с подписями другого избирательного блока и сопоставим результаты в процессе судебного заседания — что сдали мы, и что сдают другие. На такого рода сравнения Центризбирком никогда не шел. Когда в дальнейшем ему неоднократно предлагалось законодательно закрепить право на свободный доступ любых наблюдателей не к процессу голосования, а к процессу проверки подписей, сдаваемых в поддержку того или иного избирательного блока, Центризбирком каждый раз наотрез от этого отказывался. Под самыми разными предлогами, начиная с того, что подписи избирателей — дело секретное, и никому нельзя показать, какой избиратель в поддержку какого блока свою подпись поставил.

На самом деле, конечно, секретными они не были. Например, к тем же избирателям, которые ставили свои подписи в поддержку Фронта национального спасения, заявлялись представители ФСБ или милиции, которые производили допрос — почему они поставили свои подписи в нашу поддержку. То есть на них оказывалось таким образом давление за их политические взгляды. Нам приходило много писем с такими сообщениями.

Кроме того, нам совершенно достоверно было известно, что подписи, которые сдавались в поддержку других избирательных блоков, были ничуть не лучше, а зачастую даже и хуже, чем у нас. Именно поэтому Центризбирком никогда не хотел их выставлять на всеобщее обозрение. То есть фактически сама кампания по сбору подписей в поддержку избирательного объединения превратилась в искусственную преграду со стороны Центризбиркома. Те партии, которые он хотел «зарубить», проверялись под микроскопом и малейшая черточка нев ту сторону расценивалась как недостоверность с последующим вычеркиванием подписи, а иногда и целых подписных листов, как свидетельствует наш пример. А в том случае, если партия казалась ему благонамеренной или, во всяком случае, не представляла никакой политической угрозы для президентского всевластия, она пропускалась без всяких затей и могла сдавать вместо подписных листов хоть резаную бумагу. Проверит-то кто?

В подтверждение своих слов приведу такой пример. По итогам выборов 1995 года мы еще раз обратились с иском в Верховный суд для того, чтобы заставить Центризбирком предоставить сводные результаты подписной кампании по всем организациям — участникам выборов. Их тогда было около 45. Немногие, наверное, помнят такие избирательные блоки, как «Поколения рубежа» или «Мира, Добра и Счастья», которые появились непосредственно перед выборами, набрали на них сколько-то сотых процента голосов, после чего так же благородно исчезли. Но по уверениям Центризбиркома, все они сдали более 200 тысяч подписей и таким образом были зарегистрированы для участия в голосовании. Забавная ситуация, когда Фронт национального спасения, действующая политическая организация, в 1993 году, наверное, самая мощная политическая организация России, в 1995 году признается не собравшей подписи в свою поддержку, а эфемерное «Поколение рубежа» и другие ему подобные, возникшие из ничего, с легкостью эти необходимые 200 тысяч собирают, на основании чего их без проблем регистрирует Центризбирком!

Кстати, на этом судебном процессе выяснилось, что 4 избирательных блока вообще не представили в Центризбирком необходимого количества подписей. Почему — неизвестно, но факт остается фактом: собранных подписей просто не хватало для регистрации по закону. Даже при условии, что все они были безупречны, все равно нужны были не менее 200 тысяч подписей. А их не было. И тем не менее, они были зарегистрированы.

Дело дошло буквально до анекдота, когда в каком-то из телевизионных эфиров с заседания Центризбиркома господин Рябов, вальяжно раскинувшись на председательском месте и рассматривая данные по одному из таких блоков, недобравших подписи, оглядел членов комиссии и изрек, что, мол, недобрали ребята подписей, молодые еще… да уж простим их по молодости, зарегистрируем. И члены Центральной избирательной комиссии дружно закивали головами, подняли руки и разрешили, вопреки закону, участвовать избирательному блоку далее в выборах. Этот пример показывает не только уровень правосознания самого господина Рябова, но и степень холуйства «:независимых» членов Центризбиркома — представителей различных партий и, кстати, профессиональных юристов.

Разумеется, все эти дела господин Рябов вершил не по доброте душевной. Не потому, что какой-то блок ему по молодости приглянулся, он бросает ему регистрацию с барского плеча и допускает до избирательной кампании. Все было проще и очевиднее. Вся система ельцинского правления строилась на старой феодальной практике откупов, когда некто, находясь на государственной должности, как это было в феодальной Руси, брал ее себе на откуп. Иначе говоря, выполняя государеву службу, сам мог за счет взяток добирать все ему необходимое для собственного содержания. На системе откупов строилось и российское демократическое государство, в котором система взяток укоренилась еще со времен правительства Гайдара. Да и как ей было не укорениться, если, например, первый мэр Москвы Г.Х. Попов тогда публично заявлял, что взятка — это вполне нормальный вид вознаграждения чиновника!