Станислав Говорухин - Страна воров на дороге в светлое будущее

Практически подготовка к разгону Парламента шла все два года после августа 1991-го. Сначала она велась интуитивно (сердце подсказывало: вот главная опасность), потом уже целенаправленно, с подключением всех средств массовой информации. Законодательная власть прохлопала прессу и телевидение — через полгода после августа они были в руках Президента.

Подготовка к разгону Парламента шла по нескольким направлениям.

Главное — дискредитировать законодательную власть, вызвать к ней недобрые чувства у населения. Этому очень помогала прямая трансляция со съездов народных депутатов и заседаний Верховного Совета. Народ искренне хохотал, наблюдая этот балаган. Многие сведущие в искусстве люди признавались, что самое интересное зрелище для них во всей сетке телевизионных программ — это прямые трансляции со съездов народных депутатов. Ах, как весело было наблюдать эти спектакли!

Стоило какому-нибудь депутату зевнуть, как с телевизионного пульта в наушник оператору неслась команда: «Возьми крупно этого, во втором ряду, с краю!». И на экране вырастало лицо депутата с раскрытым «шире Мексиканского залива» ртом. А какие перлы сыпались с трибуны. (О, великий и могучий русский язык!) Эти немыслимые словопостроения два года подряд кормили наших сатириков — Хазанова, Задорнова, Жванецкого… Повторив и усилив «литературную находку» депутата с Чукотки, они засмешили публику до слез. Мы с вами корчились от смеха, валились со стульев и думали: Господи, да за что же на нас такая напасть, Парламент этот, чтоб он сгорел!

А теперь, дорогой читатель, представьте обратный вариант: прямые трансляции велись эти два года не из Парламента, а с заседаний правительства, с разных совещаний Президента с главами администраций краев и областей. Отвечаю: точно так же ухохотались бы. Разве они не из того же теста, не из того же коммунистического общества, в конце концов, разве не из этого Парламента вышли? Разве у Ельцина образование более академическое, чем образование профессора Хасбулатова? Разве официальный и разговорный язык генерала Грачева более интеллигентный, чем язык генерала Руцкого? Наконец, разве мы с вами, в целом, умнее и лучше тех, кто нами руководит?

Значит, дело не в персонажах, а в нравственном состоянии общества. Мы с вами очень хотели, чтобы наши законодатели выглядели идиотами, и вместе с прессой и телевидением очень много успели в этом.

Автор не такой ханжа, каким может показаться — почему бы и не посмеяться иной раз: и над правительством, и над Парламентом. Но существует нравственный порог, который переходить нельзя.

Мы породили в людях недобрые чувства к этому демократическому институту, выпустили по нему такой заряд ненависти, что его с лихвой хватит и на новый Парламент. А там уж недалеко до логического вывода: а зачем вообще нужен этот институт власти?

Если по рядовым членам Парламента стреляли из «дробовиков», то по Руцкому и Хасбулатову, безусловным лидерам демократической оппозиции, били из «пушек». Цель та же — дискредитация.

Опорочить, представить злыднями, строящими козни против истинных демократов, вызвать к ним ненависть в среде интеллигенции и подозрительное отношение в простом народе — такая была поставлена задача перед лицами, ответственными за средства информации.

«Хасбулатов — чеченец. Вот наш козырь, с него и пойдем! Схема такая. В стране — засилье чеченских группировок и вообще кавказцев. А как с ними бороться, если глава законодательной власти сам чеченец? Поняли диспозицию? В бой!»

Чеченская карта была разыграна грубо. Но сработала. Как срабатывает с нашим простодушным народом любой самый примитивный ход. Между прочим, именно Хасбулатов начал борьбу с кавказскими группировками, за что и был объявлен у себя на родине смертельным врагом чеченского народа. Хасбулатова остановил сам Президент России (и правильно сделал, ибо хватать человека на улице и бросать в кутузку только за то, что он — «лицо кавказской национальности», это не метод). Но в день, когда Хасбулатов оказался в Лефортове, победители, президентская власть, именно так и поступили: стали хватать на улицах «лиц кавказской национальности», всех подряд — беженцев, строительных и сезонных рабочих — и выдворять из Москвы. Зачем? Чтобы показать гражданам: «Видите, Хасбулатова нет и сразу началась действенная борьба с кавказским засильем!». Две недели демонстрировали активность, потом, слава Богу, устали…

Боже, за каких же нас дураков держат! И правильно держат. С нами проходит все. Чтобы обмануть нас, напрягаться не надо…

Хасбулатов с Руцким просидели в тюрьме 4 месяца. Никакого серьезного дела «пришить» им не смогли (сменили несколько следователей). Теперь они на свободе. По амнистии. Суда, следовательно, не будет.

А судить их надо!

Хасбулатова — за то, что он чеченец.

Руцкого — за то, что не захотел поступиться офицерской честью.

Быть чеченцем в нашей безнравственной стране — грех, а уж делать заявления типа: «Я — офицер, мне дорога моя честь, я не могу смотреть, как грабится и превращается в колонию моя родина, а потому вынужден предать гласности ваши деяния…» — это такое преступление… Прав был Владимир Молчанов, звезда телеэкрана, заявивший 4 октября:

— Таких надо показывать в зоопарке!

Тот, кто, входя в нашу большую Политику, не оставил в гардеробе ее здания свою честь, как оставляют галоши, тот проиграет обязательно.

С Руцким расправились особенно подло. По борьбе с Руцким была создана специальная комиссия на правительственном уровне. Она называлась Межведомственной комиссией по борьбе с коррупцией! (Как только Руцкой оказался в Лефортове, комиссию упразднили. Она свою миссию закончила.)

Перед членами комиссии, видимо, была поставлена задача: найти или сфабриковать убойный компромат на Руцкого. Неважно, если его потом можно будет опровергнуть — лишь бы не сразу. Так оно и оказалось. Трастовый договор, согласно которому вице-президент якобы является обладателем счета в швейцарском банке (копию этого «документа» показывали по телевидению миллионам зрителей), оказался липой. Но дело было сделано.

После того, как однажды в конце августа на телеэкране в самый выгодный час, перед программой «Время», когда все зрители включают свои «ящики», появились члены Межведомственной комиссии, чуть ли не в ранге министров, и объявили, не моргнув глазом, что вице-президент великой страны — вор! — после этого Руцкому уже можно было начинать сушить сухари. Как политик, которому можно доверять, он прекратил свое существование. Не осталось в стране обывателя (интеллигентного или неинтеллигентного), который бы сразу, безоговорочно не поверил произнесенному с экрана. Любой сказанной о человеке гадости мы верим охотно и сразу.