Журнал Русская жизнь - Лень (май 2009)

Еще у одного товарища я спрашивала, отчего раньше на корпоративные праздники в их фирме приглашали жен (коллектив там мужской), а теперь эту практику прекратили. Причем посиделки с супругами длились иногда до утра, а когда превратились в холостяцкие пирушки, все участники уже к полуночи оказывались дома.

- Понимаешь, когда рядом жены, надо какие-то темы для разговора изобретать, - честно ответил он мне. - Книги там, театр, путешествия. В общем - напрягаться. А на это уже никаких сил не остается. Единственное, на что ребята способны - побазарить о делах, поорать под караоке, напиться, а дальше уже шоферы всех развезут по адресам.

Тот, кто это говорил, был не наперсточником, а выпускником физтеха, образованным человеком. Впрочем, что такое в наши дни - образование? Человек, с блестящими экономическими познаниями запросто может не представлять, кто правил раньше - Петр Первый или Иван Грозный. И у него не будет ни малейшей возможности обогатить себя подобными сведениями, потому что потребуется напрягаться, а на это нет уже никаких сил.

На протяжении столетий как-то само собой считалось, что досуг - привилегия тех, кто находится на вершине социальной лестницы. Богатые люди могут себе позволить много отдыхать и много есть. Бедняки голодают и трудятся. В наше время все поменялось. Чипсы, пиво, сидение у телевизора - все это пролетарские радости. Состоявшийся человек сосредоточен, серьезен, он не употребит зря лишнюю калорию и не потеряет ни минуты времени.

С едой все просто. Действительно, чем ниже у человека достаток, тем психологически ему сложнее отказаться от еды. (Знакомый, учившийся в американском университете, рассказывал о примечательном контрасте между толстыми уборщицами и сухощавыми профессорами.) Ситуация с досугом кажется более странной. Ибо если от лишних калорий бывает вред, то от свободного времени разумному человеку вреда быть не должно. И непонятно, почему утерялось высокое искусство досуга, которым была славна Европа да, в общем, и Америка. Ладно, если бы речь шла о печальных неудачниках, у которых не было других достойных занятий. Но, например, Коко Шанель с Сергеем Дягилевым связывала настоящая дружба, они много общались, что не помешало им обоим войти в число самых успешных людей двадцатого века. Сейчас все это исчезает, и что самое странное - никто особенно об этом не жалеет.

Владислав Иноземцев, доктор экономических наук, основатель некоммерческой организации «Центр исследований постиндустриального общества», объяснял мне:

- В восемнадцатом-девятнадцатом веках в Европе, где существовала целая салонная культура, практически отсутствовала дифференциация элит. Принадлежавшие к высшему обществу люди были приблизительно одинаково образованы, обладали навыками литературной деятельности, были знакомы с важнейшими течениями в искусстве, в равной степени хорошо владели несколькими языками. Их «профессии» (участие в политической жизни, военная служба, литературная деятельность или служение церкви) были скорее временными амплуа, своего рода «вторичной идентичностью». Основной же была принадлежность к дворянскому сословию и интеллектуальному классу. Современная ситуация радикально изменилась. Она характеризуется возникновением «функционального» человека. На первый план вышел профессионализм - а с ним и специализация. Люди изолированы по профессиональным группам. Сегодня бизнес, научная, военная и политическая элиты четко разделены.

- Но не кажется ли вам, что разделение на мало соприкасающиеся элиты, когда представители деловых, политических и военных кругов живут собственной жизнью, не могут свободно общаться, понять точку зрения друг друга, вредит эффективности?

- Наши генералы не потому неэффективны, что не общаются в салонах, а американские стратеги в Ираке не потому эффективны, что они там общаются. Скорее наоборот - насильственное насаждение взаимного диалога может повредить эффективности, так как этот диалог будет вестись вокруг пустых и отупляющих тем. Просто человечество прошло тот уровень знаний, когда каждый талантливый человек может иметь адекватное представление обо всем.

Интересное мнение, но война в Ираке представляется примером несколько странным. Там, судя по всему, как раз бизнесмены занимались бизнесом, политики - политикой, генералы - войной, в результате сама операция превратилась в цепочку отдельных весьма эффективных действий, приведших к сомнительному результату.

В России разобщенность элит усугубляется еще и благодаря местной специфике. Социолог Роман Абрамов, руководитель проекта «Люди ХХI» в фонде «Общественное мнение» объяснял мне:

- В западных странах буржуазия укоренена в городское комьюнити. Особенно - пожилые представители элиты, они обычно состоят в местных краеведческих, исторических, благотворительных организациях, в Ротари-клубах. В российских городах есть момент, связанный с близостью к администрации, к руководству города. Такая деятельность властью может восприниматься, как вызов. А если ты потерял доверие местных властей, ты утонешь. У нас по сути сохраняется наследие советской номенклатуры - подпольная светская жизнь, банные встречи. В начале девяностых создавались разнообразные «Ассоциации предпринимателей». Но они так и не стали площадкой для общения.

Бешеный ритм современной жизни - это то, чем мы гордимся, так как больше гордиться нечем. Досуг - признак лузерства или источник опасностей. «Для праздных рук найдет занятье сатана!» Успешный человек все время куда-то бежит с выпученными глазами. Иногда он сокрушенно рассказывает в интервью какому-нибудь глянцевому журналу: «Стыжусь признаться, у меня нет времени даже чтобы пообщаться с семьей». Не верьте, это неправда, он не стыдится, он гордится. Когда чего-то стыдятся, в этом не исповедуются репортерам иллюстрированных изданий. Со свободным временем сражаются, как с тараканами или чумой. В любом книжном магазине на полках стоят сотни книг по тайм-менеджменту. В каждой из них популярно объяснят, как максимально использовать время, как догнать, поймать, не оставить на свободе буквально каждую секунду жизни.

Как- то забыто, что лень и праздность могут быть не только приятны, но и продуктивны. Российский историк Сергей Аркадьевич Иванов изучал устройство жизни в средневековых университетах. Известно, что студенты помимо изучения наук находили себе много интересных занятий: пели серенады, устраивали шутовские шествия, пьянствовали, дрались. Начальство безуспешно пыталось с этим бороться. Исключением стал Неаполь, где император Фридрих II железной рукой ввел строжайшую дисциплину. «Но, -замечает далее историк, - веселый дух бурсацкой вольницы непостижимым образом способствовал успеху наук». Все выдающиеся ученые эпохи Ренессанса были выходцами из «недисциплинированных» университетов. А именно неаполитанский так и остался захолустным, не дав ни одного гения.