Журнал Русская жизнь - 1968 (май 2008)

«В данный момент в „Фаланстере“ проходит обыск. Ищут, видимо, порочащие связи с организацией, название которой нельзя произносить вслух», - наверное, эта запись из блога нуждается в пояснениях. «Фаланстер» - книжный магазин в Москве, не очень большой (да прямо скажем - маленький), но знаменитый и вполне культовый. Организация, название которой нельзя произносить вслух, - партия национал-большевиков Эдуарда Лимонова. 6 мая, в день последнего марша несогласных (о самом марше - ниже), в «Фаланстер» пришли с обыском люди из УБОПа. Накануне директора магазина Бориса Куприянова вызывали в прокуратуру Северного округа в качестве свидетеля по очередному делу в отношении лимоновцев. По данным следствия, в «Фаланстере» продавалась газета «Лимонка», и следователя интересовали имена, адреса и особые приметы тех, кто привозит ее в магазин. Поскольку «Лимонка» в магазине не продается, Куприянов ничем не смог помочь следствию, а в магазине был проведен обыск. Искали (и не нашли) национал-большевистскую литературу (самое сильное впечатление производит эпизод с книгой Даниила Хармса, изданной в серии «Новая библиотека поэта» - поскольку аббревиатура этой серии идентична аббревиатуре запрещенной партии, накладная на Хармса чуть не стала предметом дополнительных разбирательств). Зато изъяли жесткие диски всех компьютеров, находившихся в магазине. Магазин снова работает, но ситуация все равно неприятная.

С тех пор как летом 2005 года какие-то злоумышленники подожгли «Фаланстер», этот магазин регулярно оказывается в центре скандалов. Его то обвиняют в экстремизме, то в распространении порнографии, то еще в чем-то, какие-то книги изымают, какие-то - ищут и не находят. В конце концов из обыкновенной книжной лавки «для умных» «Фаланстер» превратился в эдакую землянку литературного сопротивления - причем не по своей вине. Некая анонимная сила, способная при необходимости мобилизовать и убоповцев, и следователей прокуратуры, и даже поджигателей, находится в состоянии войны с «Фаланстером» и явно намерена воевать с книжной лавкой до полного ее уничтожения. Что это за анонимная сила? Наиболее вероятных ответов два. Во-первых, это может быть власть, действительно недовольная содержанием некоторых книг, которые продаются в магазине. Во-вторых, это может быть какой-нибудь «хозяйствующий субъект», интересующийся помещением в самом центре Москвы и использующий для его захвата актуальную антиэкстремистскую риторику. Первая версия кажется более предпочтительной радикалам, коллекционирующим проявления бесчеловечности режима, вторая больше нравится охранителям, которые вообще любят доказывать отсутствие политического подтекста даже в самых политизированных конфликтах.

Я не знаю, какая из версий является реальной, но версия про рейдеров, претендующих на завоевание магазина с помощью антиэкстремистской борьбы, кажется мне гораздо более ужасной, чем версия про чиновников, недовольных содержанием книг. В случае с чиновниками можно рассчитывать и на оптимистичный поворот событий - начнется какая-нибудь оттепель, и те же чиновники, которые раньше боялись аббревиатуры НБП, будут радоваться цветению ста цветов и пожимать руку тому же Куприянову, восхищаясь его смелостью, - такая уж она, чиновничья порода. Но если за всеми атаками на «Фаланстер» стоит какой-нибудь полукриминальный тип, претендующий на помещение, - в этом случае атаки продолжатся вне зависимости от политического климата в стране. Так устроена жизнь, что доносы на недобитых троцкистов, безродных космополитов, великодержавных шовинистов, врагов перестройки, экстремистов и прочих пишут, как правило, люди одного и того же склада - а иногда и вовсе одни и те же люди. И если у «Фаланстера» есть именно такой враг, то нам только и остается, что пожелать стойкости и мужества магазину и его сотрудникам.

Еще в те далекие годы, когда Юрий Лужков всерьез претендовал на что-то большее, чем должность мэра Москвы, любимой темой его публичных выступлений была судьба Севастополя. О том, что Севастополь - российский город, Лужков говорил давно и часто. Наверное, это нервировало тогдашние украинские власти, но всем было понятно, что ничего опасного для Украины в словах Лужкова нет - хотя бы потому, что слова эти произносились для внутрироссийского употребления, то есть чтобы российский избиратель, услышав от Лужкова очередную речь в защиту Севастополя, сказал: «Ну Михалыч, ну молодец», - и в конце концов проголосовал бы за Лужкова на каких-нибудь выборах.

С тех пор прошло немало лет, федеральные амбиции Лужкова закончились, так и не реализовавшись, но Севастополь, как первую любовь, мэр, конечно, не забыл, тем более что за это время московские власти успели обрасти серьезными бизнес-интересами в Крыму. И когда 11 мая Черноморский флот праздновал свое 225-летие, среди главных героев торжеств был и Юрий Лужков, - он приехал в Севастополь, встречался с горожанами, и среди прочего повторил те же слова, которые говорил здесь и десять, и пятнадцать лет назад - что вопрос о принадлежности города «остался нерешенным» и что «мы его будем решать в пользу той правды, в интересах тех государственных позиций и того государственного права, которые имеет Россия по отношению к своей военно-морской базе - Севастополю». Но если десять или пятнадцать лет назад украинские власти относились к таким выступления Лужкова достаточно спокойно, то теперь времена (да и власть тоже) поменялись - сразу же после севастопольского праздника украинские официальные лица сделали несколько заявлений. Глава украинского МВД Юрий Луценко сказал, что считает целесообразным возбуждение в отношении Лужкова уголовного дела и «задержать подозреваемого для дачи показаний», а Служба безопасности Украины объявила, что Лужкову запрещен въезд в страну, сообщив при этом, что «служба проверяет причастность Юрия Лужкова к отмыванию денег в нашей стране (Украине)». В общем, не приедет больше Юрий Лужков на Украину.

Во всей этой истории интереснее всего позиция российского МИДа. «Мэру Москвы, - говорится в официальном заявлении министерства, - неоправданно инкриминируется какое-то посягательство на территориальную целостность Украины. Лужков выразил лишь мнение, которое, кстати, совпадает с точкой зрения большинства россиян». То есть наш МИД справедливо указал украинским коллегам на то, что для большинства россиян Севастополь - русский, а не украинский город, и позиция МИДа России выглядела бы даже вполне достойной, но только если бы мидовское заявление не было запоздалой реакцией на скандал с участием Лужкова. Когда, при молчании дипломатов (которым, по-хорошему, еще году эдак в девяносто первом стоило бы сформулировать свое отношение к проблеме Севастополя или заявить, что проблемы не существует), выяснять межгосударственные отношения берется не имеющий на то никаких полномочий глава региона, а внешнеполитическое ведомство со своим трогательным «кстати» только поддакивает ему, - как-то некрасиво это все-таки.