Журнал Русская жизнь - 1968 (май 2008)

Швейцарский кантональный патриотизм далек от парламентских форм, хотя слабая президентская власть компенсируется здесь развитой парламентской демократией. На границе двух кантонов герб одного из них периодически сбивали жители второго: им казалось, что граница проведена неверно. Жители пострадавшего кантона герб восстанавливали. Через некоторое время его сбивали вновь. Продолжалось это последние лет двести и продолжается до сих пор. Есть в этой нескончаемой тряске и перманентной вибрации что-то незыблемое. Такую страну не развалили, сволочи.

- Мы сделали большую ошибку, не вступив в Евросоюз, - сказал мне потом швейцарский профессор.

- Почему? - спросил я, приготовившись услышать обычную политкорректную чушь.

- Потому что все институции, которые базируются в Брюсселе, были бы сейчас здесь и приносили нам деньги, - ответил он с неожиданным прямодушием.

В своей эпохальной работе «Столкновение цивилизаций» Сэмюэль Хантингтон высказался про Китай красивее некуда: «Китай - это иная цивилизация, прикидывающаяся страной». Швейцария - это страна, прикидывающаяся иной цивилизацией. Точнее, европейской цивилизацией, которой удалось спастись, не наделав мультикультурных и политкорректных ошибок, не сдавшись на милость воинов Аллаха, замаскированных под дешевую рабочую силу. Швейцария ввела суверенитет и попутно отменила рефлексию вместе со стремлением сделать мир лучше, чем он есть. Получилась воплощенная утопия, чистый разум без критики, восторжествовавший потому только, что ему удалось отказаться от поэзии и предпочесть ей даже не прозу, а арифметику, сменив небо в алмазах на караты алмазов, а борьбу со временем - на приборы, это время измеряющие. Потому-то Швейцария и кажется страной пенсионеров, потому-то в нее приезжают пенсионеры со всего мира, чтобы в фисташковых пиджаках посидеть на летней веранде отеля, глядя на неподвижное озеро, кажущееся искусственным, но оттого бесконечно более уместным. Они приезжают сюда, уже не левые и не правые, не красные и не синие, не надеющиеся и не разочаровавшиеся, они приезжают лишь потому, что здесь - тот единственный на Земле ландшафт и тот уникальный пейзаж, частью которого - не смешной, не вставной, не выдающейся - они только и могут стать. И становятся.

В Базеле, в музее знаменитого кинетиста Жана Тэнгли, есть произведение с примечательным названием Mengele - вероятно, буквальное воплощение метафорического, в эренбурговском стиле, высказывания «фашистские нелюди»: лошадиные черепа на длинных металлических палках, увешанных мрачными тряпками - под ними скрыт сложный механизм, который можно привести в движение нажатием красной кнопки, и тогда конструкция завертится-закрутится и замигает множеством малоприятных лампочек. Напротив этого сооружения стояла сухая крошечная старуха с трясущейся головой и пустой полуулыбкой на лице; из-за болезни Паркинсона эта улыбка все время приплясывала. На старухе были мальчишеские, безукоризненно выглаженные брюки, кеды, аккуратные детские оранжевые носочки, будто ее всю целиком сделали в магазине игрушек. В какой-то момент появилась старухина внучка, точная копия бабки, только шестьдесят лет назад, нажала на красную кнопку, и все задвигалось, засверкало. Полуулыбка исчезла со старухиного лица; старуха в оцепенении смотрела перед собой. Тогда внучка мягко взяла ее под руку и повела прочь.