Лоуренс Райт - Аль-Каида

К этому времени исламизм стал широким и разнообразным движением. В него оказались вовлечены и те, кто желал работать в рамках политической системы как «мусульманские братья», и те, кто, подобно Завахири, хотел разрушить государство и учредить религиозную диктатуру. Главная цель борьбы исламистов состояла в том, чтобы ввести исламское право — шариат. Они полагали, что пятьсот стихов Корана, основа шариата, — неизменные Божьи заповеди. Они призывали вернуться в золотую эпоху Пророка и его непосредственных преемников — хотя фактически юридический кодекс ислама развился спустя несколько столетий после смерти Пророка. Эти стихи предписывают определенное поведение — точно и детально, — как и что ответить тому, кто чихает, например, и сколько золотых драгоценностей допустимо носить на себе. Они также предписывают специфические наказания за небольшие преступления, например за прелюбодеяние и пьянство, но не за такие тяжкие, как убийство. Исламисты утверждали, что шариат не может быть изменен, ибо он возник непосредственно по велению Бога. Они хотели обойти длинную традицию юридических толкований мусульманских ученых и воссоздать более аутентичную систему исламского права. Немусульмане же и исламские модернисты утверждали, что принципы шариата отражают строгие каноны бедуинской культуры, породившей религию, и, конечно, не в состоянии управлять современным обществом. Правительство Садата неоднократно обещало соблюдать шариат, но на деле показало, что их словам не следует доверять.

Мирное соглашение Садата с Израилем объединило враждующие исламистские партии. Однако вскоре они пришли в ярость из-за нового закона, предложенного Джихан, женой президента. Этот закон предоставил женщинам право на развод, привилегию, не разрешенную Кораном. Садат в своем выступлении, оказавшемся для него последним, высмеял исламскую одежду набожных женщин, которую он назвал «палаткой», и запретил носить хиджаб в университетах. Фундаменталисты признали президента еретиком. Это означало, что согласно исламскому закону нужно изгнать правителя, раз он не верит ни в Бога, ни в Пророка. Обвинение в ереси было равносильно призыву к убийству.

В ответ на демонстрации, организованные исламистами, Садат распустил все религиозные студенческие ассоциации, конфисковал их собственность и закрыл их летние лагеря. Полностью изменив свою прежнюю позицию признания и даже одобрения деятельности таких групп, он теперь провозгласил новый лозунг: «Никакой политики в религии и никакой религии в политике». Формулировку, которая более бы раздражала исламистов, придумать было невозможно.

Завахири предлагал не просто изгнать главу государства, но полностью низвергнуть существующий строй. В ожидании момента, когда «Аль-Джихад» соберет в свои ряды достаточно людей и накопит оружие, чтобы действовать, он тайно вербовал офицеров египетских вооруженных сил. Его главным стратегом стал Абуд аль-Зумар, полковник военной разведки, который был героем войны 1973 года против Израиля (одна из улиц Каира была переименована в его честь). План Зумара состоял в том, чтобы убить главных руководителей страны, захватить штабы армии и государственной безопасности, здания телефонной станции, радио и телевидения и передать сообщение о победе исламской революции, после чего, он надеялся, начнется народное восстание против светской власти по всей стране. Это был, как свидетельствовал Завахири позже, «сложный хитроумный план».

Другой ключевой фигурой ячейки Завахири являлся смелый командир танковых войск по имени Эсам аль-Камари. Благодаря доблести и сообразительности майор Камари выделялся среди равных ему по званию. Завахири описал его как «благородного человека, в истинном смысле этого слова». Честный и прямодушный Камари немало претерпел в жизни и на службе. Хотя Завахири и являлся эмиром ячейки в Маади, он часто подчинялся Камари, который был талантливым командиром от природы. Умения управлять особенно недоставало Завахири. Действительно, Камари заметил, что у Завахири «чего-то не хватало», и сказал: «Ты можешь быть членом какой-нибудь группы, но не сможешь стать руководителем».

Камари начал тайно выносить оружие и боеприпасы с армейских складов и прятать их в медицинской клинике Завахири в Маади, находившейся на первом этаже дома. Это была та самая сдвоенная квартира, где жили его родители. В феврале 1981 года, в момент перевозки боеприпасов из клиники в хранилище, полицейские арестовали молодого человека с сумкой, набитой оружием, военными инструкциями и картой, на которой были обозначены все склады танковых частей в Каире. Камари, узнав об этом, немедленно скрылся, но несколько его офицеров были арестованы. Завахири по непонятным причинам остался на свободе.

В сентябре Садат приказал арестовать более чем полторы тысячи человек, включая многих видных египтян — не только фундаменталистов, но и просто интеллектуалов без религиозных убеждений, марксистов, коптских христиан, студенческих лидеров, журналистов, писателей, врачей клиник «Общества братьев-мусульман» — пеструю толпу диссидентов разного толка. Волна арестов миновала Завахири, но задела большинство руководителей «Аль-Джихада». Однако изрядно поредевший «Джихад» уже привел в действие авантюрный план. Лейтенант Хатид Исламбули, которому было двадцать три года, предложил убить Садата во время военного парада, который должен был состояться через месяц.

Завахири свидетельствовал, что до девяти часов утра 6 октября 1981 года он ничего не слышал об этом плане. Один из членов его ячейки, фармацевт, сообщил ему эту новость. «Я был удивлен и потрясен», — сказал Завахири следователям на допросе. Фармацевт предложил поддержать спланированный в спешке заговор. «Но я сказал ему: «Что мы можем сделать? Начать стрелять на улице, чтобы полиция задержала нас? Мы не будем ничего предпринимать». Завахири возвратился к пациентам. Когда он узнал, что военный парад все еще продолжается, то предположил, что заговор провалился и мятежники арестованы. Он пошел в дом к одной из своих сестер, которая сообщила, что парад прерван, но президент остался цел и невредим. Однако необходимо было дождаться точных известий.

Садат праздновал восьмую годовщину войны 1973 года. Окруженный высшими сановниками, включая нескольких американских дипломатов и Бутроса Бутроса-Гали, будущего Генерального секретаря Организации Объединенных Наций, Садат салютовал марширующим частям, когда военный автомобиль рванулся к главной трибуне. Лейтенант Исламбули и трое других заговорщиков выпрыгнули из него и бросили гранаты в трибуну. «Я убил фараона!» — закричал Исламбули, после того как выпустил в президента все пули из своего автомата. Но Садат упорно продолжал стоять даже после того, как его тело было изрешечено пулями.