Эксперт Эксперт - Эксперт № 26 (2014)

Открытия, сделанные учеными, которые докопались до молекулярного уровня в клетках, и новые технологии в области медицинского оборудования последние 15–20 лет позволяют медикам не только вылечивать пациентов и существенно продлевать им жизнь, но и делать эту жизнь качественнее

section class="box-today"

Сюжеты

Большая наука:

Она пошла дальше Ландау

Первый среди равных

/section section class="tags"

Теги

Большая наука

Медицина

Реформа здравоохранения

Наука

Инновации

/section

Молодая женщина, услышав ужасный диагноз «рак груди», разрыдалась. «Да погодите вы, — успокаивал ее врач. — Вы же не дослушали, это лечится». Она даже не сразу поняла, пришлось повторить дважды, объясняя, что ей повезло не только в том, что поймали болезнь на ранней стадии, но и в том, что есть эффективные препараты. Кто бы поверил в это еще лет двадцать назад, когда рак практически безоговорочно считался смертельным приговором? Биология, а вслед за ней и медицина движутся с фантастическим ускорением. Весь XX век пестрит научными открытиями, не только потрясшими научные умы, но и снабдившими врачей лекарствами и инструментами. Достаточно вспомнить создание вакцин и антибиотиков, открытие структуры ДНК, начало эры генной инженерии, давшей человеческие белки — инсулин, интерферон и другие, создание метода экстракорпорального оплодотворения, пересадку органов, УЗИ, компьютерную томографию, МРТ. Только в начале XXI века было сделано несколько эпохальных открытий, среди которых — завершение проекта «Геном человека», создание индуцированных плюрипотентных клеток из клетки кожи взрослого человека, а также технологии создания интерфейса мозг—протез через компьютер. Все это серьезно меняет медицину.

Первые места по смертности в мире занимают сердечно-сосудистые и онкологические заболевания. По охвату к лидерам быстро подбираются болезни нервной системы. Поэтому больше всего инноваций приходится на эти области. В частности, в портфелях фармацевтических компаний в 2012 году находилось более 2500 противопухолевых и связанных с ними разработок.

Половину уже вылечиваем

Многие люди действительно находятся в неведении относительно новых достижений в онкологии. Рак по-прежнему наводит ужас. Между тем за последние два десятка лет в этой области создано, пожалуй, больше всего инноваций. И некоторые цифры просто поражают. «Сейчас рак молочной железы, диагностированный на начальной стадии, лечится в 90–92 процентах случаев, — говорит главный врач 62-й онкологической больницы, заслуженный врач РФ, профессор Анатолий Махсон. — По нашим данным, пятилетняя выживаемость, в частности в Москве, больных со всеми видами рака достигла 50 процентов». Считается, что в подавляющем большинстве случаев прогрессирование или метастазирование может возникать в течение пяти лет после лечения; если этого не происходит, больной считается вылеченным.

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

«За последнее десятилетие пришло совершенно другое понимание онкологических заболеваний, — рассказывает глава информационного обеспечения R&D-компании AstraZeneca Виталий Пруцкий. — Тот уровень, который раньше преподавался в мединститутах, сейчас кажется поверхностным. Когда ученые углубились в предмет и спустились на молекулярный уровень, стали понятны процессы развития опухоли за счет поломки или, наоборот, усиления какого-то биологического механизма. Эти знания позволяют в результате активного поиска, а иногда даже и случайно делать находки, дающие возможность воздействовать на специфический механизм». Это углубление в молекулярные механизмы стало предпосылкой новой эпохи в онкологии — таргетной терапии. По словам Анатолия Махсона, в его институтской молодости врачи знали, что есть болезнь под названием «рак молочной железы», а сейчас насчитывают около десятка ее разновидностей, различающихся механизмами. «Раньше мы не понимали, почему больная с третьей стадией рака молочной железы может жить долго, а с первой умирает, — продолжает г-н Махсон. — А потому, что опухоли разные. Есть очень агрессивные виды». Но поддаются и агрессивные, когда к ним подбирают соответствующий ключ. Анатолий Махсон рассказывает, как им удалось вылечить женщину с четвертой стадией рака легких, с метастазами в лимфатических узлах, в печени, костях. На счастье, в больнице появилось диагностическое оборудование, с помощью которого можно выявлять известные онкологические мутации в генах. У пациентки выявили мутацию так называемого ALK-позитивного немелкоклеточного рака легкого. Открытие изменений в гене ALK еще совсем свежее — 2007 года. Специально под эту мишень компания Pfizer создала препарат кризотиниб, буквально сразу показавший очень хорошую эффективность, в результате чего он прошел ускоренные клинические исследования и был зарегистрирован в США в 2011 году. А в этом году он появился и в Москве. После лечения кризотинибом в течение двух месяцев обследование показало полную ремиссию. «Мы смотрим на снимки, а там ничего нет, все ушло, и метастазы тоже, — говорит Анатолий Махсон. — И это поразительное современное достижение».

По словам Кирилла Тверского, медицинского директора Pfizer в России, это один из первых препаратов персонализированной терапии немелкоклеточного рака легкого. Он действует только на тот тип карциномы, которая характеризуется мутацией ALK. «Такая мутация встречается в небольшой популяции больных, от четырех до семи процентов, с НМРЛ, зато именно в этой группе лекарство демонстрирует удивительные результаты. Многие пациенты, включенные в клинические исследования четыре года назад, живы, хотя до этого им давались всего месяцы жизни». Препарат удостоен Премии Галена, своеобразной Нобелевки в медицине.

Первым же таргетным и персонализированным препаратом в онкологии считается герцептин, который был создан компанией Roche для лечения HER2-положительного рака молочной железы, встречающегося в 20–25% случаев. По словам медицинского директора Roche в России Рустама Галеева, после года терапии этим препаратом семь из десяти пациентов с ранними стадиями не имели признаков болезни даже через десять лет. Благодаря герцептину более миллиона пациенток во всем мире принципиально продлили свою жизнь.

Более 35 лет не могли найти эффективное лечение для очень агрессивного заболевания кожи — метастатической меланомы. «На стандартную химиотерапию откликалось всего около 15 процентов больных, — рассказывает Рустам Галеев. — При этом длительность жизни не превышала полугода. Но самое печальное и обидное, что этот вид рака часто поражает совсем молодых людей. Конечно, препарата от меланомы ждали как чуда». И когда была обнаружена мутация в гене BRAF, в компании Roche разработали препарат вемурафениб, на который в клинических исследованиях ответило около 80% пациентов. В прошлом году препарат был зарегистрирован в России.