Эксперт Эксперт - Эксперт № 26 (2014)

Совсем недавно в Японии и Европе, а ранее в США был одобрен препарат брентуксимаб ведотин компании Takeda для лечения рецидивирующей, или резистентной, лимфомы Ходжкина. Это злокачественное заболевание в основном неплохо лечилось стандартной химио- и лучевой терапией, если его диагностировали на начальных стадиях. Но оставались пациенты, которым применяли несколько курсов такой терапии, затем делали пересадку костного мозга — опухоль упорно не реагировала на лечение. Ученым все же удалось обнаружить специфическую мишень, под которую создали новое лекарство. В клинических исследованиях приняло участие 102 человека, фактически приговоренных к смерти. По данным компании, у 30% пациентов было отмечено полное выздоровление, у 70% — значительное улучшение или частичная ремиссия. Препарат серьезно изменил ожидания по продолжительности жизни у таких пациентов. Пока его не было в России, его ввозил фонд «Подари жизнь». Сейчас идет процесс регистрации.

Известно, что опухоль как организм. Она тоже способна к эволюции и борется за свое существование. По ней стреляют, но она находит инструменты, чтобы не погибнуть. Обманув лекарство, опухоль вновь начинает разрастаться. Как радуются ученые и врачи, не говоря о пациентах, когда разрабатывается новый препарат, который вроде бьет точно в цель! Но случается, что через некоторое время лекарство почему-то перестает действовать, опухоль становится к нему резистентной. «У AstraZeneca есть замечательный препарат для лечения немелколеточного рака легкого с мутацией эпидермального фактора роста, — рассказывает Виталий Пруцкий. — Однако было замечено, что примерно через год после начала терапии определенное количество опухолей приобретает устойчивость к препарату. Выяснилось, что этому способствует новая мутация, которая возникает в этом же гене. На нее и нацелились в компании для создания нового препарата, который проходит сейчас третью фазу клинических исследований».

Вроде бы получается, что опухоль пока опережает ученых, им остается только отслеживать ее маневры и пытаться подобрать новое оружие. По мнению Кирилла Тверского, ближайшее будущее связано с узконаправленной персонализированной терапией, будут создаваться молекулы, влияющие на специфические механизмы функционирования различных опухолей. Таких таргетных молекул уже десятки, много их в разработках компаний Roche, Novartis, AstraZeneca, Merck, Bristol-Myers Squibb, GlaxoSmithKline, Pfizer, Bayer, Takeda, Boehringer Ingelheim; немало проектов у маленьких биотехнологических компаний.

Одно из бурно развивающихся направлений в онкологии — иммунотерапия рака. «Идея не нова, — рассказывает Виталий Пруцкий, — еще лет двадцать назад нас учили в институтах, что иммунитет борется и интерфероны должны помогать, но потом оказалось, что все гораздо сложнее. Было сделано немало интересных открытий взаимодействия опухолевых клеток и иммунитета. Сейчас в мире несколько компаний ведут проекты в этом направлении, в том числе и AstraZeneca. Я думаю, что иммунная терапия будет особенно эффективной в сочетании с химиотерапией или таргетной». Один из таких иммунных препаратов разрабатывают в компании Roche. По словам врачей из разных стран, принимающих участие в клинических исследованиях, новая молекула показывает весьма обнадеживающие результаты, хотя поначалу в медицинских кругах было немало скептиков. Но когда они своими глазами увидели пациентов, уже фактически попрощавшихся с родными и «оживших» в результате тестирования новой молекулы, они вдохновились. По мнению Анатолия Махсона, будущее онкологии связано с созданием персонализированных вакцин. По его словам, они тоже показывают в исследованиях впечатляющие результаты. Кстати, такие вакцины активно разрабатывают и в России — в компании «НьюВак», Российском онкологическом научном центре им. Н. Н. Блохина, Московском научно-исследовательском онкологическом институте им. П. А. Герцена, НИИ онкологии им. Н. Н. Петрова в Санкт-Петербурге. В последнем, в частности, создано несколько вакцин, одна из которых уже зарегистрирована и применяется для лечения.

Несмотря на большие достижения в лечении многих видов рака, пока еще плохо поддаются рак поджелудочной железы, некоторые виды рака легкого, рак желудка, рак щитовидной железы. Но ученые постоянно ищут ключи к этим заболеваниям. Не зря на развитие фундаментальной науки в этой области, в частности в Америке, выделяются огромные государственные инвестиции, а также деньги частных фондов.

Статины и стенты

Ситуация в кардиологии тоже существенно изменилась за последние два десятка лет. «Я вам расскажу два случая: один произошел много лет назад, когда я работал в одной из районных больниц Казахстана, и сравнительно недавний, — говорит главный научный сотрудник ФГУП ГНИЦ профилактической медицины Минздравсоцразвития России академик РАМН Рафаэль Оганов. — В районную больницу поступил пациент со стенокардией. И вроде все было под контролем. Но к нему пришла дочь и, видимо, они повздорили. Никогда не забуду, как прямо у меня на глазах у него стал развиваться инфаркт миокарда. Я даю ему все, что положено, — никакого эффекта. И через два часа он умирает. Сейчас бы, конечно, все было по-другому». И Оганов рассказывает о недавнем случае. В ГНИЦ буквально на руках принесли крупного начальника из компании по соседству. Давление падает, весь серый, пульс едва прощупывается: «Мы ему быстро сделали ангиографию, увидели тромбоз и тут же сделали стентирование артерии. Двадцать лет назад он бы, скорее всего, погиб. А сейчас центры высокотехнологичной медицины, в которых есть и все необходимые специалисты, и современные технологии, спасают людей».

Рассказывая о достижениях в кардиологии, Рафаэль Оганов начинает с профилактики. Я прошу его перейти к таблеткам и современным методам в хирургии, но он мягко говорит: еще неизвестно, что важнее. Звучит тривиально, но многочисленные исследования показывают, что действует на возможность снижения смертности от ишемической болезни сердца. Отказ от курения — снижает на 35%, изменение неправильного питания — на 45%, физическая активность — на 25%, умеренное потребление алкоголя — на 20%. «Примерно лет двадцать назад выкристаллизовалась стройная система предсказания риска, — продолжает Оганов. — Она учитывает пять факторов: пол, возраст, уровень холестерина, давление и факт курения. Но надо понимать, что она прогнозирует риски, когда у человека еще вроде нет никаких проявлений болезни. Есть специальные компьютерные программы, которые учитывают все суммарные риски и делают предсказания». И врач дает рекомендации, как изменить образ жизни и какие препараты принимать превентивно.