Никита Кузнецов - Под флагом России

Помимо этих богатств Сахалин обладает неисчерпаемым обилием рыбы; его рыбные богатства имеют совершенно сказочные размеры. Сельди, несколько пород лососевых, каковы: кета, горбуша, чивица (последняя достигает до полутора пуда веса) и многие другие породы рыб, а также сивучи, нерпы и киты могли бы доставить обильный заработок и безбедное существование населению, во много раз превышающему нынешнее население Сахалина.

Во время ловли сельдей берега в полном смысле слова завалены ими; невода не выдерживают тяжести и рыбу нужно вычерпывать из невода саками. Подходя к берегам и не успевая с отливом уйти обратно в море, сельди громадною массою остаются на прибрежных мелях; не имеющие неводов местные жители пользуются этим и целыми телегами забирают сельдь с этих мелей, въезжая прямо в середину пласта трепещущей рыбы.

Японцы давно оценили эти богатства Сахалина, и вся почти рыбопромышленность находится в их руках.

Главным японским промыслом на Сахалине служит ловля селедки, количество которой достигает ежегодно свыше 3 миллионов пудов, составляющих колоссальную цифру — свыше 5 миллиардов рыб. Сахалинская сельдь отличается своими прекрасными качествами и, превосходя по вкусу астраханскую и даже керченскую селедку, могла бы найти себе хороший сбыт не только на русских, но и на заграничных рынках. Между тем она вся переходит в руки японцев, которые вываривают из нее жир, а сухой остаток вывозят на удобрение своих полей...

Немногое сказанное делает понятным, почему Япония все время завистливо поглядывала на Сахалин и давно строила планы захватить его в собственные руки. По Симодскому трактату Сахалин остался не разделенным между нами и Японией, которая упорно не желала отдавать южную часть острова, и только в 1875 г. он был окончательно утвержден за нами ценой Курильских островов около Камчатки, которые мы принуждены были уступить японцам в виде вознаграждения за потерю ими Сахалина... Минувшая война возвратила южную половину острова и снова передала ее во владение японцев...

Простояв сутки с небольшим на Сахалине, мы согласно программе плавания должны были отправиться на остров Тюлений, где по инструкции нам надо было высадить тюлений караул. Этот караул состоит из матросов Сибирского экипажа, которые ежегодно привозятся на остров, где находится одно из котиковых лежбищ, и охраняют его от набега хищников. Другое лежбище находится вблизи Камчатки, на Командорских островах, и там обязанности военной охраняющей силы исполняет одно из судов Сибирской флотилии, все лето крейсирующее в тамошних водах. Такая охрана была возложена, между прочим, и на наш транспорт «Якут»...

Выйдя в море, мы встретили у острова, на расстоянии миль 20, громадную массу льда с торосами, доходившими вышиною до 2—3 саженей. Благоразумие требовало обождать, пока разойдется лед, поэтому мы решили выжидать удобный момент вблизи Тюленьего острова и пошли в находящейся недалеко от него пост Тихменевский.

Простояв сутки в Тихменевском посту, мы снова решили идти к Тюленьему острову; счастье на этот раз нам благоприятствовало, и утром на следующий день мы стали на якорь вблизи этого злополучного острова. Это была большая удача, так как часто случается, что из-за густых туманов остров нельзя бывает отыскать по несколько суток.

Сейчас же были спущены на воду все шлюпки, и началась спешная перевозка различных грузов. Здесь мы должны были высадить одного офицера и 19 человек команды, которым предстояла невеселая перспектива провести почти 6 месяцев на этом, буквально «Чертовом острове», вдали от людей, без всяких удобств, питаясь все время почти одной солониной.

Остров Тюлений, несомненно, вулканического происхождения, выдается из Охотского моря в виде треугольного утеса, высотой до четырех сажен; длина его около одной версты, наибольшая ширина сажен 100, в узком же месте он сходит почти на нет. Растительности на нем нет никакой, и единственные жалкие овощи на этой скале произрастают в ящиках с насыпным привозным черноземом. Для жизни на острове построены 3 домика для начальника охраны, 19 матросов и 7 алеутов, привозимых сюда для убоя котиков; несколько сараев для припасов и опреснения воды (на острове нет пресной воды, и ее приходится добывать из морской воды) дополняют унылую картину этого ужасного места.

На верхней площадке острова устроена сигнальная мачта, около которой всегда стоит караул, следящий за тем, чтобы хищнические шхуны не приближались к острову и не занимались убоем котиков. На другой стороне, противоположной той, где на склоне утеса помещается охрана, расположено самое лежбище котиков.

Берег на этом месте широкий, песчаный, — и котики здесь проводят все лето, выводя своих детенышей. Обыкновенно каждый котик забирает себе от 20 до 50 самок и живет с ними; все время у них идут драки из-за самок, и воздух непрерывно оглашается их страшным ревом. Если сюда добавить несметное количество аар [80]— маленьких птичек, вроде чаек, с длинными носами, коричнево-стальной окраской, которые с неумолкаемым карканьем тучами носятся в воздухе, то шум всех этих обитателей вместе с каким-то их удивительным зловонием представляет тяжелую картину жизни острова, способную нервного человека свести с ума.

Аары являются на Тюлений остров для высадки яиц и в буквальном смысле слова покрывают собою весь остров: для того, чтобы пройти по острову, необходимо все время сгонять этих птичек и идти чуть ли не по их яйцам. Аарьи яйца, довольно крупной величины и странной грушевидной формы, окрашены в красивые разнообразные оттенки от темно-зеленого с узором до чисто-белого; желток яйца совершенно красноватого, шафранного цвета; алеуты с аппетитом употребляют эти яйца в пищу.

Котиков, когда мы пришли к Тюленьему, оказалось очень мало, что-то около 100—150 штук: это были все жирные, толстые, старые самцы-секачи, которые являются всегда первыми на лежбище и поджидают самок; обыкновенно котики проводят на Тюленьем все лето и осенью истощенные, худые, где-то (пока это неизвестно) проводят зиму... Котик — род тюленя, млекопитающее. Те, которых нам удалось видеть, были величиною до половины сажени и высотою до 1—2 фут; вид их отвратителен: большое туловище покрыто грязно-бурым мехом, похожим на медвежий хвост, изрезанный на пять отростков; длинные, до 2 футов, передние оконечности, превратившиеся в плавники, на которых котик довольно быстро ползает по земле; маленькая остроконечная головка с черными ласковыми глазами, довольно большие зубы и длинные усы, — вот общая, странная, неприглядная физиономия котика, доставляющего известный красивый бархатный мех...

Убивают котиков палками, нанося удары по голове, которая у них представляет нежную часть тела. Этой операцией занимаются алеуты, специально привозимые котиковой компанией с Командорских островов (вблизи Камчатки). Они на шлюпках подплывают к стаду, с криком гонят котиков на берег и тут выбирают молодых секачей (самцов), возрастом не старше 8 лет; — старых секачей и самок убивать не разрешено. За каждого убитого котика алеут получает полтора рубля, компания же платит казне за котика 14 рублей золотом. Ежегодный убой на Тюленьем острове упал теперь до 500—600 штук, раньше же он доходил до нескольких тысяч.