Николаос Зурнатзоглу - Старец Паисий Святогорец: Свидетельства паломников

В другой раз мы отправились к старцу Паисию втроем: монах, многодетный и я. Старец принял нас просто и сердечно по своему известному обычаю. Он хотел подбодрить многодетного и рассказал нам одну историю: «Вот что со мной случилось, когда я был в монастыре в Конице. Там была икона Богородицы, и каждый день я ее протирал и зажигал перед ней лампаду. Время от времени, но регулярно приходил Николаос Литое из Коницы, смотритель, у которого было десятеро детей, и он говорил мне: «Геронда, я хочу пойти зажечь лампаду перед иконой Богородицы». Я ему отвечал: «Хороший мой, она зажжена». Но он настаивал. Чтобы его не расстраивать, я говорил ему, чтобы он шел. Потом, когда он уходил, я шел и вытирал за ним масло. Однажды мне стало любопытно и я подумал: «Почему бы мне не пойти посмотреть, что делает этот раб Божий внутри? Может, он мне все портит?» Так я его подкараулил и, когда он зашел в церковь, тихонечко пошел за ним. Он подошел к иконе Богородицы, обмакнул палец в масло лампады, помазал дуло своего ружья, встал на колени и сказал: «Богородица моя, еда закончилась. Ты же знаешь!» Я удивился от услышанного и решил пойти за ним дальше. Когда он отдалился от монастыря примерно на триста метров, я увидел: перед ним стоит коза и ждет. Он снял ружье, убил ее, закинул себе на спину и ушел. Тогда я понял слова, которые он говорил Богородице. С тех пор когда приходил этот смотритель и уходил, я напрягал уши, чтобы услышать выстрел! И действительно, через пять или, самое большее, через десять минут слышал выстрел и говорил: «Снова Богородица дала ему еду».

Когда старец Паисий был уже тяжело, неизлечимо болен, мы с моим духовным отцом, игуменом монастыря Каракал, поехали в обитель в Суроти его навестить. Это было примерно за тридцать дней до его преставления. Еще раньше он подарил мне четки. Дочь попросила у меня эти четки, и я отдал их ей. Однако мне хотелось получить что‑нибудь на память от старца Паисия, и я думал снова попросить у него четки. Когда мы к нему пришли, внутрь зашел мой духовный отец, пробыл там с четверть часа, а потом зашел я. Старец Паисий лежал на одре болезни, и на его лице не было обычной улыбки, однако он весь светился и от него исходило благоухание. Я поцеловал его, взял благословение и спросил: «Как ты, Геронда?» — «Терплю», — ответил он. Кто знает, какие боли переносил старец. Я попрощался с ним и от волнения забыл попросить четки. Как только я дошел до двери его комнаты, он окликнул меня: «Поди сюда, ты что-то забыл». Вынул из‑за пазухи четки и дал их мне! Я, конечно, был поражен. По благодати Божией он знал даже то, что забывали мы.

На разные глубокие богословские и духовные вопросы старец отвечал просто и понятно. Однажды я его спрашиваю: «Геронда, исповедь стирает всё?» — «Да, мой хороший, всё». Я продолжаю: «Тогда почему тот, у кого есть великий плотской грех, не может стать священником, если, когда он исповедуется, грех стирается?» Старец улыбнулся своей обычной светлой и доброй улыбкой. В руках он держал две нержавеющие кружки, куда наливал воду для паломников. Он показал мне одну из них и говорит: «Если она треснет здесь и мы ее запаяем, она станет целой?» — «Да, и даже еще крепче, чем была раньше». — «Когда придет царь, из какой чаши мы дадим ему испить воды — из затаенной или неповрежденной?» — «Из второй, которую не запаивали», — отвечаю. «Вот поэтому мы и делаем священниками тех, которые не совершили греха, вне зависимости от того, что они могут быть не столь горячи, как те, которые совершили его и покаялись».

Осенью 1992 года я побывал у старца Паисия.

У меня были некоторые сомнения насчет охоты: греховно это или нет? У других паломников были серьезные вопросы, на которые старец давал ответы, и я чувствовал себя неловко, так как собирался его побеспокоить по ничтожному поводу. Несмотря на это, я робко подошел к нему и задал свой вопрос: «Хорошо ли ходить на охоту?» Он ответил с большой любовью и простотой, постучав мне по голове: «Дорогой мой, действуй в зависимости от чуткости, которую хочешь приобрести в своей духовной жизни». (То есть до тех пор, пока будешь заниматься охотой, не избавишься от жесткости и не приобретешь ни чуткости, ни милосердия.)

Много я слышал о Святой Горе, однако не знал вещей, связанных с духовной жизнью, так что решил посетить это ядро Православия. Весной 1983 года мы втроем с другом Афанасием и моим сыном Панайотисом отправились в паломничество. Каждый день мы посещали разные монастыри и келлии, узнавали не только об истории Святой Горы, но и о том, что такое Православие… Мы услышали о разных старцах, особенно о духовных руководителях: Максиме Иверском, о Ефреме, игумене монастыря Филофей, и о других. В особенности же подолгу рассказывали о старце Паисии.

Старец Паисий ежедневно руководил многими страждущими. Он как магнит притягивал к себе паломника, который жаждал пищи духовной, тишины и спокойствия. Я побывал на Святой Горе более пятидесяти раз. Всеми этими поездками я обязан моему первому паломничеству и моему знакомству со старцем Паисием.

Помню, я сказал ему: «Геронда, у моей супруги проблемы со здоровьем. Она сильно страдает от болей в суставах и позвоночнике, и еще у нее отекают ноги». Он ответил мне: «Э, молитесь, и все будет хорошо. Для очищения души Бог попускает телесные болезни». В одно из следующих моих посещений я ему говорю: «Геронда, мояжена продолжает страдать. Что нам делать?» — «Что ты переживаешь? — говорит он мне. — Этой душе дают “пенсию” и она хорошо получает. А ты старайся подвизаться еще больше, чтобы ей помочь». Он имел в виду, что этой душе дает Бог.

Однажды, когда старец Паисий приехал в монастырь Святого Иоанна Богослова в Суроти под Салониками, я поехал туда вместе со своей сестрой Каллиопи и с зятем Николаосом. Во время ночной службы мы взяли у старца благословение. Отец Паисий меня попросил, поскольку я могу с ним встретиться на Святой Горе, не занимать места в очереди страждущих. Тогда я сказал ему, что у супружеской пары, которая приехала со мной, нет детей. «Пусть поисповедуются, — ответил он, — начнут ходить в храм и молиться, чтобы у них родились дети». Сейчас по молитве старца и его наставлению у моей сестры Каллиопи два мальчика и одна девочка, здоровые и хорошие. Все они глубоко благодарны Богу и старцу.

Когда мои дети были в Афониаде [5] Православное богословское училище для мальчиков на Афоне. — Пер. , мы пошли к старцу взять благословение. Старец очень любил детей; он смотрел на них как на ангелов Святой Горы. Во время нашей беседы он говорит Панайотису: «Ты станешь хорошим иконописцем. Слушайся своего учителя во всем». Учителем его был старец Мелетий Сикиотис, сокурсник художника Тсарухиса в мастерской Кондоглу. Старец Мелетий не мог больше преподавать в Афониаде, и Панайотис был его последним учеником. Ныне Панайотис успешно занимается иконописью.