Василий Песков - Окно в природу-2004

У шимпанзе нет тиранической иерархии, какая существует у бабуинов, там одного взгляда «султана» довольно, чтобы провинившийся от страха затих, но некий порядок «кто есть кто» у шимпанзе тоже есть. Все прощается малышам, пока сзади у них на шерсти видно белую метку. Как только с возрастом она исчезает - за все нарушенья порядка спрос с подростка такой же, как и со всех.

У вожака права практически безграничные, но на нем лежит и большая ответственность за безопасность и за порядок в группе. Я помню, как на островах озерной Псковщины вожак шимпанзе ошалело стряхивал с деревьев у берега сухие сучья, препятствуя появленью на острове незнакомых людей, и как швырял камни в оператора, снимавшего с лодки наше вторженье на остров. Так же ведет себя вожак и тут, в аборигенном сообществе.

Все рассказчики о шимпанзе отмечают одну особенность их вожаков. В дождь, когда вся община, согнувшись, мерзнет на ветках, только вожак бодрствует. Больше того, именно в это время овладевает им странный кураж, называемый «танцем дождя», - вожак, ухватившись рукой за ствол дерева, носится на ветках по кругу, колотит себя другою рукой по бедру. Такое неистовство обычно длится около получаса - как раз столько, сколько длится тропический ливень.

Ни в книгах, ни в беседах о шимпанзе я не нашел объяснения феномену «танец дождя» - все пожимали плечами. Рискну высказать собственную догадку. Танец этот - демонстрация силы и бодрости вожака, подтверждение своего ранга в группе. Все сидят угнетенные, сникшие, а он танцует: смотрите, кому вы доверились, - мне все нипочем! И при виде змеи все в ужасе разбегаются, только вожак, вооружившись палкой, змею убивает. Уклонись от этих двух серьезных обязанностей, вожак, возможно, сразу же потеряет доверие и покорность «электората».

Что обезьяны умеют, обретаясь в природной среде? Ну, во-первых, ловко, как акробаты, на большой высоте лазают в кронах деревьев. Мастерства в этом им требуется больше, чем обезьянам, имеющим хвост (человекообразные обезьяны - шимпанзе, гориллы, орангутаны - бесхвостые). Шимпанзе в природе перед дождем и на ночь в два счета строят из веток гнезда, умеют пользоваться палками, защищаясь, кидают камни, камнями раскалывают орехи, тонкие веточки, предварительно их послюнявив, запускают в отверстия термитников и слизывают прилипших к палочке насекомых. Много интересного в их повадках заметила англичанка Джейн Гудолл, изучавшая шимпанзе, отважно внедрившись в сообщество обезьян. Она пишет, как её подопечные приветствовали друг друга, встречаясь после даже недолгой разлуки. «Как люди, они подавали друг другу руки, обнимались, вытянув губы трубочкой, целовались». Запоминается эпизод из записей натуралистки о том, как забитый, робкий и незаметный самец шимпанзе, названный Майком, сумел неожиданным образом повысить в группе свою значимость. Чем же? Майк обнаружил, что бидоны из-под керосина в лагере Гудолл издают оглушительные звуки, если по ним ударить. И таким шумом Майк о себе заявил. Услышав необычную барабанную дробь и громыханье бидонов, которые Майк сталкивал и кидал, вся небольшая группа его сородичей смертельно перепугалась, даже вожак поначалу слегка стушевался...

Два часа наблюдали мы обитателей африканского леса. К стоящим внизу обезьяны, не проявляя ни враждебности, ни интереса, продолжали кормиться. На восьмистах квадратных километрах заповедника обитает их около тысячи. Всего же в сопредельных с Угандой лесах их, как полагают, четверть миллиона. Различаются шимпанзе лесные и саванные, живущие на границе леса и открытых пространств. В природе врагов у шимпанзе немного: леопард и один из орлов, способный уносить малышей. Но из-за большого спроса на шимпанзе зоопарков и всякого рода исследовательских центров, а также из-за гонений на них владельцев кукурузных полей число шимпанзе в природе стремительно сокращается. В 1966 году профессор Гржимек и несколько его друзей-зоологов попытались переселить одиннадцать обезьян из зоопарков Европы на родину - на безлюдный остров озера Виктория. Мы интересовались судьбой переселенцев, но почему-то никто не знал, чем интересное дело окончилось. Аборигены же африканских лесов живут, как жили всегда, с повадками, убеждающими: эта ближайшая наша родня по жизни имеет с людьми общего предка.

Разговор о судьбе заповедников, начатый «Комсомольской правдой», кажется, разбудил общество, и за полгода споров, требований, писем в редакции и «круглых столов» проблема особо охраняемых территорий переросла в проблему пользования лесами в России и шире - в проблему отношения к нашим природным ценностям

Сегодня мы хотели бы поблагодарить всех, кто сразу, немедленно откликнулся на тревожную публикацию в «Комсомолке». Лавина писем (двадцать тысяч голосов!), подтверждающих всё, что было сказано в газете, и с требованием к власти увидеть, понять проблему и разумным образом её разрешить. Это был голос общественного мнения - писали послания в семьях, на заводах, в исследовательских институтах, заповедниках, школах, домоуправлениях, геологических партиях, университетах, лесхозах. Это было не пожелание, а требование, со знанием дел на местах, не допустить роковой ошибки с приватизацией лесов и пресечь угрозу особо охраняемым территориям. Спасибо всем, кто откликнулся!

Каков результат? Осторожно скажем: наши усилия и волнения напрасными не были. Хорошо знаем: не все публикации властями читаются. («Вы пописывайте, а мы будем делать, как полагаем нужным» - таков печальный результат нынешней свободы слова.) В этот раз всё прочитано было внимательно. Не будем считать, что скорое отстранение от власти министра природных ресурсов Артюхова - следствие наших протестов. Сочтем, что тут всё совпало - плод давно и созрел, и подгнил, его паденье было предрешено. Удивления достойно взращение плода. Как мог, может быть, и неплохой строитель дорог оказаться в роли управителя важнейшего министерства - Министерства природных ресурсов?

Более существенны последствия нашего беспокойства в другом. Президент в своих выступлениях стал говорить о том, что леса - это не только ценность экономическая, но и социальная, нравственная, и надо бы нам не наломать дров. Премьер-министр Фрадков потребовал убрать из Лесного кодекса всякое упоминание о приватизации лесов. Председатель Совета Федерации Миронов выступил на обсуждении кодекса со страстной речью, где сказал, что приватизация лесов сегодня немыслима, пагубна, а заповедники назвал первостатейной ценностью государства, согласившись, что разрушение заповедника равносильно разрушению храма. Сказать бы такую речь Сергею Михайловичу, когда в Совет Федерации и в Думу приезжал Касьянов «продавливать» возмутившую всех поправку к Лесному кодексу, крайне важной была бы речь в тот момент.