Василий Песков - Окно в природу-2004

Мы попрощались, проводив Чарли до тропки, уходившей к хижине, где он жил, зарабатывая на хлеб в заповеднике. Солнце нырнуло за горизонт, и на смену ему поднималась луна, такая знакомая, почти родная для всех. От задымленности была она тут очень большой и красной. Чарли шел как раз в направлении луны, сбивая палочкой сухие головки трав. Почему-то в памяти вдруг всплыли чьи-то стихи (пишу по памяти): «И под каждою крышей, как бы мала ни была, свои беды, свои мыши, свои дела». «А что на завтра?» - окликнул Валерий. И мы еще минут двадцать поговорили о планах на завтра, наблюдая, как луна подымалась над задымленной землею, становилась чище и уменьшалась в размерах.

Два равных противника

Я был в Африке в пятый раз и многому удивляться уже перестал. Но тут ущипнул свою руку: «Смотри! Это ведь не сказка деда Чуковского...» Словно подтверждая мое восхищенье, один из бегемотов разинул пасть, и похожая на цистерну туша издала звук, как будто прокололи приземлившийся дирижабль, - с шипеньем из пасти выходил воздух. Два десятка бегемотов походили на подводные лодки, тесно стоявшие в бухте. До них было метров двенадцать. Лодочник придержал бот, чтобы мы могли всё как следует снять...

Метров через сто - еще одна компания гиппо. Эти стояли на берегу, похожие на раскормленных коротконогих лошадей, мрачно наблюдавших, как два их собрата в воде, раскрыв пасти, выясняли какие-то отношенья.

Лет сто с небольшим назад вся Африка кишела этими неуклюжими с виду животными. Но последние двадцать лет их видишь уже нечасто. И если где-нибудь в заповедниках Кении и Танзании на воде вдруг замечают какие-то темные камешки, то сразу же все возбуждаются: «Гиппо! Гиппо!» Выдают бегемотов торчащие шишки глаз, ноздрей и уши.

У колоритных аборигенов Африки несколько названий: бегемот - это значит «речная лошадь», гиппопотам, и местное, на языке суахили - кибоко. Легко запомнить на этом простом языке: лев - симба, слон - тембо, носорог - фару, жирафа - твига, гепард - чита. И вот он - кибоко - с виду вроде бы флегматичный и безопасный, но избави Бог задеть какого-нибудь винтом лодочного мотора. Страшно подумать, что будет. Легкие челноки бегемоты могут просто перекусить, а такую лодку, как наша, легко опрокинуть. Но проводник знает, что бегемоты к боту привыкли, они лениво уходят с берега в воду. И сейчас же на спины им садятся цапли, вся компания птиц и зверей становится похожей на обжитый архипелаг.

Все это можно теперь увидеть, кажется, только в Уганде, где много озер и речек - без воды «речная лошадь» существовать не может. И тут бегемотов сейчас охраняют. Есть места, где можно одновременно увидеть их более сотни.

Что представляет собою этот колоритный абориген Африки? Грузен, неповоротлив с виду. Но это впечатленье обманчиво. В момент видимой или ложной опасности «лошадь» весом в три с половиной тонны быстра, решительна и опасна. Это становится особенно ясным, когда кибоко разевают фантастически большие пасти с клыками размером с кухонный нож. «Крокодила могут перекусить», - говорит проводник, чтобы мы знали: кибоко шутить не любит.

День бегемоты проводят в воде, выбирая отмели, где можно ходить по дну, наружу высунув только расположенные в одной плоскости ноздри, глаза и уши. Они неплохо плавают. Много раз зафиксированы их путешествия даже по морю с материка на остров Занзибар - тридцать километров по прямой линии. Но это случаи исключительные. Стихия кибоко - пресные воды. Вдохнув, они могут погружаться на дно на пять-шесть минут, но потом для нового выдоха-вдоха надо обязательно всплыть. При опасности бегемоты это делают осторожно, прячась в водной растительности.

Кормятся они ночью. Выходят на сушу и по тропе, глубиною часто до метра, прислушиваясь и озираясь, уходят в зеленые кущи джунглей - съесть необходимые им в сутки пятьдесят килограммов всякой растительности. Гиппо очень неприхотливы - едят всё, что растет, - пищеварительная «фабрика» у них работает безотказно. Но, конечно, они знают толк и в хорошей еде. И если обнаружат где-нибудь поле кукурузы - за ночь на нем ничего не останется, сожрут и вытопчут. Это всегда служило предлогом для охоты на них. (Часто мнимым предлогом. Главное для охотников - мясо кибоко.)

Покормившись ночью, с рассветом бегемоты спешат к воде. Иногда они испуганно убегают, и тут не приведись кому-нибудь оказаться на их тропе. К воде, скорее к воде! - таково поведенье кибоко в минуты опасности. Иногда бегемот несется к воде не тропою, а целиком и, выбежав вдруг на обрывистый берег, бросается в воду, не раздумывая, с немаленькой высоты. Представьте картину: трехтонная туша шлепается в омут...

В воде бегемоты не только чувствуют безопасность. Вода спасает их от жары. На суше при солнце звери начинают потеть. Из серовато-сизой их кожа становится красно-коричневой. Раньше считали, что бегемоты, охлаждаясь, выделяют капельки крови. На самом деле это пот у них красноватого цвета. Вода - это также среда, где значительно легче держать грузное тело, чем на суше. Погружаясь полностью в воду, бегемот прижимает уши и плотными клапанами закрывает ноздри.

Обитают бегемоты иногда в небольших водоемах. Тут есть опасность в период засухи оказаться в гибельной ловушке. Вода сначала превращается в горячий кисель - кибоко все это терпят, но напиться уже не могут. А грязь густеет. И вот уже звери и птицы-падальщики собираются к водоему в предчувствии пира. Случаются годы, когда тысячи бегемотов погибали подобным образом.

А там, где много воды, - жизнь кипит. Самцы кибоко постоянно выясняют отношения территориальные и любовные. Поединки претендентов «на руку дамы» не такие, как у многих других животных, где дело решают ритуальные состязания. У бегемотов они часто кончаются гибелью одного из соперников. Сначала идет запугиванье - демонстрация раскрытых пастей с клыками и оглушительный рев. Тот, кто чувствует слабость, с ристалища удаляется. Но два равных по силе зверя наносят друг другу страшные раны. Возле одной из проток мы видели уже почти мертвого дуэлянта. Он явно страдал от жары и от ран. «Ему бы в воду...» - «Нет, в воде боль от ран для него нестерпима. Скорее всего, умрет на суше», - сказал проводник. Тучи насекомых вились над страдальцем, и ничто помочь ему уже не могло.

А вот что пишет хорошо известный у нас натуралист Даррелл, видевший поединок двух бегемотов: «Они стояли друг против друга, низко опустив головы, и фыркали, словно паровые котлы. Внезапно молодой самец поднял огромную голову и испустил жуткий рев. Старый гиппо, тоже разинув пасть, ринулся на него со стремительностью, невероятной для такого большого животного. Молодой отскочил в сторону, и его противник, не в силах остановиться, пронесся мимо, бешено взбивая на воде пену. Когда он поравнялся с молодым, тот страшным боковым ударом огромных челюстей порвал ему плечо. Решив, что бой может длиться долго, я сел в лодку, вернулся в лагерь и лег спать... Об исходе драки узнал я утром и ужаснулся при виде того, что сделали зубы молодого самца. Массивное тело его противника было буквально растерзано в клочья. Вслед за мной к реке пришли деревенские жители - гигантское количество мяса, доставшееся им без всяких усилий, превращало будни в праздник».