Эдвард Люттвак - Стратегия. Логика войны и мира

Laqueur, Walter. Guerrilla. P. 202–238. Подробную оценку эффективности французского Сопротивления при исполнении особой задачи чрезвычайной срочности в благоприятных условиях, сложившихся после операции «Оверлорд» в июне 1944 года, см.: hastings, max. Das Reich («Рейх»), 1981.

Содержательный рассказ участника событий см.: Korbonski, Stefan. Fighting Warsaw («Битва за Варшаву»), 1968.

В Югославии обычное противоречие между защитой своих общин и идеологическим сопротивлением было особенно острым: сербские националисты, четники, почти лишились возможности действовать из-за карательных мер немцев и в конце концов вынуждены были в той или иной форме стать коллаборационистами.

История показывает, что нужды точечной обороны сдерживали завоевательный темп воинственных империй, пока в итоге не определили окончательные границы их возможной экспансии, по мере того как объем обычных волнений в той или иной их части продолжал нарастать. Римская империя в большей или меньшей степени стремилась умиротворить какую-то одну провинцию и собрать с нее налоги (или новобранцев), прежде чем завоевывать другую; но даже при этом требования безопасности все время росли, потому что вековое спокойствие в одних провинциях сопровождалось все новыми и новыми восстаниями в других. Соображения такого рода, возможно, обусловили запрет дальнейших завоеваний в памятной записке Августа. См. Тацит. «Анналы», I. 11 и критику в его же «Жизнеописании Юлия Агриколы», XIII.

Так обстояло дело еще задолго до появления современной логистики, радио и вертолетов. Римляне, которые на уровне театра военных действий были менее мобильны, чем повстанцы, научились извлекать преимущество из сети своих сигнальных башен, которые посредством дымовых (днем) и огневых (ночью) сигналов передавали предупреждения и приказы. Такие башни ставились и вдоль построенных дорог, воспользоваться которыми в полной мере повстанцам мешали дорожные форты; и в зернохранилищах, также укрепленных, откуда легионеры могли получать съестные припасы и фураж, к которым повстанцы могли получить доступ только после длительных осад.

Во время Второй мировой войны на многих оккупированных территориях, даже в пределах СССР, немцы действительно пользовались поддержкой местного населения. В отдельных местах пронемецкая народная милиция действовала достаточно эффективно, что позволило немцам отказаться от своего курса на карательные меры. Так было, например, в «автономном административном округе» с центром в поселке Локоть Брасовского района Орловской области. Локотский округ включал в себя восемь районов Орловской и Курской областей с общим населением 581 тысяч человек; в 1942–1943 годах там действовала народная милиция, целиком укомплектованная местными жителями, численность которой достигала 10 000 человек. Здесь основой для коллаборационизма являлся политический фактор (антикоммунизм). Локотская милиция, совместно созданная командующим Второй танковой армией генералом Рудольфом Шмидтом и главой местного самоуправления К. П. Воскобойником (впоследствии его сменил знаменитый Бронислав Каминский), стала известна как Русская освободительная народная армия (РОНА). Ключевым условием сделки был запрет войскам СС действовать в этой области, где немцы согласились воздерживаться от любых карательных мер в отместку за атаки партизан, которые все еще продолжались. См. Cooper, М. The Phantom War («Призрачная война»), 1979. Р. 112–113. Подобные соглашения, хотя обычно и не столь строго оформленные, стали обычными на территориях, оккупированных немцами, причем за них энергично выступали многие офицеры вермахта. См. Guenther, Н. К. Der Kampf Gegen Die Partisanen («Борьба с партизанами»), 1968. Столь же энергично против таких соглашений выступали офицеры СС, отрицавшие необходимость вооружать «недочеловеков» — до тех пор, пока ухудшение военной ситуации и нехватка живой силы не заставили СС изменить свою позицию. Офицеры СС по-прежнему противились созданию народной милиции, но лишь потому, что хотели мобилизовать всех боеспособных мужчин для своих многочисленных национальных подразделений.

Личное наблюдение. Сальвадор, департамент Морасан, 1982–1983 годы.

Скорее, в эпоху Екатерины II. Война Петра I против Турции была, как известно, неудачной. — Прим. редактора.

Эти схемы глубокой атаки включают в себя «Атаку войск второго эшелона» (Follow-on Forces Attack; иногда ее смешивают с «Планом Роджерса», Rogers Plan). Строго неядерная, она предполагает атаки по широкому спектру дальности, а также требует атаковать перемещающиеся советские подразделения; «Воздушно-наземное сражение 2000» (AirLand Battle 2000) и «Воздух-земля 2000» (AirLand 2000), теоретические концепции, которые обсуждались в армейских кругах США, делающие упор на глубокие атаки, скоординированные на уровне корпусов; «Глубокий удар» (Deep Strike), изначально ядерную схему, но имеющую и неядерный вариант, подчеркивающий необходимость использования баллистических ракет для доставки суббоеприпасов к неподвижным целям; и «Противовоздушную войну 90» (Counter Air 90), предписывающую атаки на советские аэродромы.

Самыми экономичными ракетами с суббоеприпасами для атак на крупные неподвижные цели (базы ВВС, склады снабжения, железнодорожные сортировочные станции), а также на сильно укрепленные цели (командные центры), могли бы быть баллистические ракеты с высокой траекторией полета, тождественные тем, что предназначены для доставки ядерных боеголовок. Действительно, самым экономичным из всех средств было бы перебазирование в Европу более старых моделей американских межконтинентальных баллистических ракет, уже не предназначенных для доставки ядерных боеголовок и надлежащим образом переделанных для запуска на меньшие расстояния, но с гораздо более мощными неядерными зарядами. Однако размещение подобного оружия в мирное время положило бы конец переговорам США и СССР о контроле над вооружениями. Кроме того, траектории этих ракет, откуда бы их ни запустили, вполне могли быть ошибочно истолкованы как предвестие ядерной атаки. Наконец, крупные баллистические ракеты, и переделанные, и произведенные заново, могли быть экономичны лишь в том случае, если бы размещались в стабильных пунктах, но тогда они, даже если бы их укрепили, были бы уязвимы перед различными видами атак, неядерных или ядерных. Аэродинамические крылатые ракеты с крупными неядерными боеголовками были бы наиболее эффективны против малых и прочных целей — таких, как мосты и путепроводы. Грузовые крылатые ракеты с суббоеприпасами были бы столь же эффективны, как и баллистические ракеты, для атак на все более крупные и более уязвимые цели — склады снабжения, железнодорожные сортировочные станции и базы ВВС. Одним из спорных вопросов является стоимость ракет, применяемых однократно, в сравнении со стоимостью пилотируемого самолета, способного совершить непредсказуемое число вылетов до того, как его перехватят или же он потерпит какую-либо поломку, но требующего дорогостоящего обучения пилотов и тщательно разработанной (и даже еще более дорогой) защиты, когда он действительно применяется в бою. Другой открытый вопрос — уязвимость крылатых ракет перед средствами ПВО (включая аэростатные заграждения вокруг особо ценных целей); хотя беспилотные летательные аппараты представляют собою очень малые цели для радаров и для визуального наблюдения (в моделях «стеле» они еще меньше), они неспособны к уклончивым маневрам, которые могут выполнять пилотируемые самолеты. См.: Wikner, Fred N., Interdicting Fixed Targets with Conventional Weapons («Перехват неподвижных целей посредством обычных видов вооружения», 1983); Betts, Richard К. (изд.), Cruise Missiles («Крылатые ракеты», 1981), р. 184–211; canby, steven L., New Conventional Force Technology and the NATO-Warsaw Pact Balance, I («Новая технология обычных войск и баланс пакта стран НАТО и Варшавского договора», I, 1985), р. 7—24, и Cotter, Donald R., New Conventional Force Technology and the NATO-Warsaw Pact Balance, II («Новая технология обычных войск и баланс пакта стран НАТО и Варшавского договора», II, 1985), р. 25–39.