Эдвард Люттвак - Стратегия. Логика войны и мира

Конечно, вплоть до этого этапа все еще остается возможность прямолинейного решения: силы обороны отводятся вглубь, чтобы восстановить прочный фронт. Правда, при этом значительная часть территории останется под контролем противника, но сопротивление может успешно продолжаться, если боевые силы на фронте способны выйти из боя, перегруппироваться в колонны и продвигаться быстрее противника, чтобы быстро передислоцироваться вместе с любыми свежими силами, дабы образовать совершено новый фронт. Естественно, при этом предполагается, что есть достаточно территории, которую можно уступить, не теряя ресурсов, необходимых для продолжения битвы. Ибо, чтобы добиться успеха, отступлению необходимо превзойти глубину единичного рывка противника, за пределом которого колонны его бронетехники должны остановиться, чтобы службы снабжения могли ее догнать, наладить машины и дать людям отдохнуть [71]. Исход зависит уже не столько от динамического взаимодействия враждующих сил на оперативном уровне, сколько от географической глубины театра войны — а для того, чтобы рассмотреть этот аспект войны, нам нужно подняться на следующий, более высокий уровень стратегии.

После только что предоставленной иллюстрации реляционного маневра мы готовы заново рассмотреть предложения о создании подразделений пехоты, вооруженной ПТУР, для борьбы с бронетанковыми войсками, которые выдвигались в годы «холодной войны», — на сей раз на оперативном уровне. Теперь мы знаем, что технически превосходная и тактически адекватная (не более того) оборона, построенная на противотанковых ракетах, должна быть эффективна и на оперативном уровне, если должна быть эффективна вообще. Также мы знаем, что столкновение бронетехники и противотанкового оружия уже нельзя рассматривать изолированно, но лишь в контексте всех типов войск с обеих сторон, которые могут взаимодействовать на всем поле боя. Это может быть артиллерия в ее различных разновидностях (минометы, гаубицы, пушки, ракеты заграждения, реактивные снаряды); пехота, удерживающая линию фронта, и высадившаяся из своих машин пехота атакующих; военные инженеры и их деятельность; вся авиация в той мере, в которой она оказывает воздействие на самом поле боя, вертолетные войска, а также выстроенные преграды и укрепления.

Кроме того, если мы рассматриваем не столь радикальное предложение, в котором дополнительный фронтовой слой пехоты с ПТУР прибавляется к бронетанковым и механизированным войскам обороны, а не заменяет их полностью, то их тоже следует учитывать — ибо они, конечно, останутся самой важной частью всей обороны в целом.

Теперь, пытаясь оценить эффект пехоты, вооруженной ПТУР, в контексте многостороннего взаимодействия на оперативном уровне, мы знаем, что бой между бронетанковым подразделением и подразделением ПТУР, рассматривавшийся на тактическом уровне, не может быть сам по себе окончательным. Это верно и по отношению к любой воздушной дуэли в рамках гораздо более масштабной борьбы за превосходство в воздухе и к любой «игре в прятки» между подводной лодкой и самолетами, эсминцами и подводными лодками противолодочных сил.

Ибо при более широком взгляде на оперативном уровне мы можем увидеть то, что оставалось незримым на тактическом: за этими первыми наступающими подразделениями танков и моторизованной пехоты стоят другие, еще более многочисленные. Они представляют собой хорошо подготовленную колонну, которая дожидается своего часа, чтобы с боем пробиться через линию фронта.

То, что мы узнали на тактическом уровне, по-прежнему правдиво, но значение этой правды преображается: бронированные машины, уничтожаемые ракетами, находятся там, в некотором смысле, именно для того, чтобы их уничтожали, пока они, в свою очередь, уничтожают или рассеивают ракетные расчеты либо просто истощают их запасы ракет. Иными словами, танки и БМП не только расходуют боеприпасы: они и сами суть боеприпасы, которые расходуются наступающей армией, чтобы проложить ей путь к дальнейшему наступлению. Конечно, атакующие потеряют скорее больше, чем меньше, прорываясь через линию фронта. Но на оперативном уровне тактический «обменный курс» между ракетными расчетами и бронированными машинами первой волны не так уж важен: важно лишь открытие прохода через позиции противника для основных сил, осуществляющих реляционный маневр. Успех или неудача последующего наступления с глубоким проникновением не будет зависеть от того, какой процент потерь — 5,10 или даже 50 — был при прорыве фронта: такова цена вступления в слабый тыл.

Оперативный метод каждой из сторон теперь становится решающим фактором. Как тактика нацелена на достижение максимальных успехов на тактическом уровне, так и оперативные методы стремятся к наибольшим успехам на оперативном уровне, но в обоих случаях предписания не могут быть абсолютными: все зависит от того, кто с кем воюет и в каких обстоятельствах. Выше обсуждался всего лишь один оперативный метод: маневр глубокого проникновения. Но, конечно, есть и ряд других; и, пока содержание военных действий не сводится целиком к войне на истощение, есть еще место также для военно-воздушных и военно-морских оперативных методов, равно как и тактики для обоих.

Например, в военных действиях в воздухе перехват и атака на аэродром — два различных оперативных метода, которые можно использовать, чтобы добиться превосходства, и каждый из них может быть дополнен множеством различных тактик. Равным образом при использовании ВВС против наземных войск могут применяться различные оперативные методы. Один из них — «перекрытие подступов к полю боя» (battlefield interdiction), то есть удары по наиболее концентрированным формированиям, еще не достигшим поля боя (где они рассеются и станут менее уязвимы для атаки). Другой — «прямая авиационная поддержка» (close air support), при которой авиация атакует подразделения прямо на поле боя, с расчетом на то, что потерю эффективности перевесит выигрыш во взаимодействии воздух/земля: если за ударами с воздуха непосредственно следуют наземные атаки, они могут застать врага еще парализованным шоком и внезапностью. Есть также различные оперативные методы бомбардировки: «ковровые бомбардировки» (area-bombing) Второй мировой войны, после 1945 года — в ядерной форме; точечная бомбардировка, о которой пойдет речь ниже; и «удары по тыловым объектам» (deep interdiction), нацеленные на наземные коммуникации, основная цель которых — перекрыть приток свежих сил и припасов к зоне боя. Схожим образом, если взять пример из военно-морского дела, защита судоходства от подводных лодок может осуществляться различными оперативными методами, включающими в себя использование минных полей, кораблей радиолокационного обнаружения, а также подводных лодок в засаде, чтобы не дать противнику добраться до важных морских путей; территориальная оборона (area defense), осуществляемая посредством активной охоты за подводными лодками силами дальней авиации и смешанными оперативными группами (task forces), состоящими из эсминцев, авианосцев и подводных лодок; и, наконец, защита конвоев посредством эскорта. В каждом из этих случаев разделительная черта между тактикой и оперативными методами вполне очевидна.