Юрий Воробьевский - Черный снег на белом поле

Мы открываем прием в «Общество пугливых старушек». Конечно, «старушками» люди могут стать независимо от возраста и пола. Принимаются все: актеры, ставшие монахами и монахи, ставшие актерами; лоснящиеся протоиереи; нервные тетеньки за свечными ящиками; смуглые первокурсники богословских институтов... О новых членах общества (их страхах и способах их преодоления) читайте на страницах моего нового сайта, который будет называться «Наступить на аспида».

Хорошо сказано: «Каждый из нас в_отдельности не может повлиять на власть, когда мы не согласны с ней в вопросах сдачи национальных позиций в пользу экономической глобализации. С культурной глобализацией все по другому.

Здесь повлиять может каждый, и, прежде всего, на самого себя, а также на свое окружение — своим личным примером. Здесь мы зависим только от себя, мы сами защищаем наши личные и национальные психологические и духовные рубежи». [20]. И вновь вспоминаются слова старца Паисия: «Если бы Бог оставил судьбу нашего народа в руках политиков, то мы бы погибли. Но Он Дает им не всю власть, а лишь до какого-то предела, чтобы стало явным расположение каждого».

Одному Богу известно, что остановлено было подвигом одного только Жени Родионова, солдата чеченской войны, который отказался снять с себя крест?! Еще в 1984 году старец Паисий говорил: «Сейчас я вижу, как что-то готовится, вот-вот должно произойти и постоянно откладывается. Все время маленькие отсрочки. Кто переносит эти сроки? Бог ли отодвигает их?» [24-2].

О Явном Обществе мы сказали — и довольно. Давайте теперь о нем молчать. Пусть недоумевают все спецслужбы и бессильные мира сего — тому, что уже происходит и тому, что еще произойдет.

Человеческие слова и идеи Открытого Заговора воплотились в современный мир. Но не все захвачено ими. Нашим плацдармом остаются чистые души. С этого плацдарма мы и можем начать контратаку — в молчании и спокойном делании.

Карты этого контрнаступления тоже могут показаться белыми листами. Но наши белые листы — это не промытые мозги. На них начертано то, что понимается лишь в благоговейной тишине и умилении и поэтому не может быть расшифровано разведкой Открытого Заговора. Мы ничего не скрываем, но врагу нас не понять. Вот в чем наша сила.

...Да, я знаю немало людей, которые в сердце своем уже получили повестку от Бога. Желаю этого всем русским людям.

Аминь.

Этой работой автор продолжает тему, начатую в книге «Русский голем». Несколько лет назад мы получили благословение на рассказ о святом Гаврииле Белостокском, от жидов умученном, от старца Жировицкой обители схиархимандрита Митрофана. Видеокамера запечатлена момент этого благословения перед тем, как нам предстояло отправиться на съемки в Польшу. Эти кадры, кстати, вошли в наш фильма «Гавриил — крепость Божия».

Я почитаю приснопамятного отца Митрофана, как благодетеля. Кроме других духовных напутствий, он дал мне несколько молитв, которые я присоединил к своему ежедневному правилу. Одна из них напрямик связана с литературным творчеством:

Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, поспеши мне на помощь и дай мне премудрость и силу в моих сочинениях.

Суббота 16 апреля — это был укороченный день. Школьники почистили территорию и отправились по домам.

Евгений Тауманов вернулся с суточного дежурства в одиннадцать. Сквозь сон слышал, как сын с друзьями разговаривали на кухне. Потом хлопнула дверь. Ушли. День начинался привычно. Однако обыденность была чревата ужасом. Евгений, конечно, не знал, что не увидит больше Максима никогда. Что не обнимет его. Что, когда он прикоснется к нему, — это будет как в страшном сне.

...Прошло семнадцать месяцев. 25 сентября 2006 года. Здание судебно-медицинской экспертизы. Подвал. В два ряда — пять пустых гробов. Каждый подписан. Тауманов Максим, Лавренов Александр, Мамедгасанов Абдул Гасан, Алиев Сафар, Макаров Дмитрий.

У изголовья каждого гроба — черные полиэтиленовые пакеты. Они содержали все, что осталось от их сыновей — жертв той самой красноярской трагедии, о которой узнала вся страна. Сотрудник экспертизы предложил родителям помочь разложить останки. Евгений отказался; укладывать в гроб своего сына буду сам. И начал доставать почерневшие, обожженные куски. Мышечная ткань осталась только на тазобедренной кости...

А в тот день, когда они исчезли, родители волновались все сильнее. Таумановы позвонили отцу Димы Лавренова — ребята вместе были. Оказалось, что и Димы, несмотря на поздний час, дома нет. Назавтра никто в милиции заниматься исчезновением не спешил, не до этого было. Ведь это была такая замечательная дата — день объединения Красноярского края, Таймыра и Эвенкии!

Позже в РОВД Ленинского района родители услышали: какого черта вы столпились? Изображаете вселенскую скорбь, а в это время ваши дети нюхают клей!

Пройдет время, и они сами рады будут слухам о клее, о том, что сыновья убежали в другой город, что попрошайничают там. Обнадежат и показания оператора игровых автоматов: дескать, он видел мальчиков уже после их исчезновения... Все, что угодно, только не самое страшное.

«Вернитесь домой, мы не будет вас бить и ругать», — плача, сказала перед видеокамерой местного телевидения мама Димы Лавренова.

Возникали все новые показания. Кто-то видел в тот злополучный день незнакомую иномарку темного цвета. Она стояла недалеко от колбасного цеха. И вроде бы в машине сидело уже трое ребят, а один из них позвал двух других: Сафар, Макс! Идите сюда! Значит, в машине был кто-то знакомый мальчишкам!? Потом оказалось, что ребят было шестеро. Один из них сумел вырваться. По его словам, школьников схватили люди в масках и с автоматами... В масках?! С автоматами?! В милиции ему стучали по голове и говорили: а тебе летающие тарелки не снятся!? Сейчас мы тебя и мать твою в клетку закроем!

Не дожидаясь окончания учебного года, родители увезли мальчика из Красноярска.

Поиски вели правоохранительные органы, добровольцы, многочисленная родня живущих в этом районе азербайджанцев. Обшарили все: заброшенные постройки, подвалы, коллекторы. Безрезультатно.

8 мая родители узнали: что-то произошло. Неподалеку было выставлено милицейское оцепление. Оно преградило путь на запустевшую территорию бывшей военной части. Возникла какая- то суета. Подъезжали все новые машины с синими номерами.