Александр Гриценко - На все есть дедлайны!

Елена Куропатова.

Дочь Константина и Марины, бухгалтер. Не вписывается в современные реалии из– за воспитания. Дедушка, бабушка и отец внушали ей с детства, что нужно быть честной. Поэтому она отказалась вести двойную бухгалтерию, после чего была уволена. Влюблена в своего бывшего начальника.

Юрий Юрьевич Владимирцев.

Бизнесмен. Начинал в советские годы как спекулянт. Позже торговал водкой. Потом чем придется. На данный момент хозяин страховой компании. Бывший начальник Елены. Прячется в квартире её семьи от киллеров. Как ему кажется, его заказал партнер по бизнесу.

Болик.

Комедийный персонаж, телохранитель Юрия Юрьевича.

Сергей Артамонович Лукошкин.

Районный предводитель дворянства. Как может показаться – это персонаж гротесковый, но по личному опыту знаю, что он почти реалистичный. Сергей Артамонович попадает в квартиру Куропатовых, когда приносит диплом графа профессору Федору Тимофеевичу. Он сообщает, что ученого (советской закалки!) выбрали графом на общем собрании районного дворянства. Такое решение приняли, чтобы ликвидировать социальную несправедливость – у них в районе нет ни одного графа, а в соседнем несколько. У старого профессора и коммуниста всё это вызывает возмущение, но отказать предводителю дворянства не так– то просто. Сергей Артамонович – персонаж комедийный, который проявляет весь абсурд существования дворянства в современной России. Он совершает нелепые поступки и высказывает нелепые мысли. Например, едва вручив диплом графа профессору, он начинает рассуждать о породе, о том, что все члены семьи теперь графского рода и поэтому грациозны. В них как бы чувствуется врожденная дворянская стать…

1-й киллер, 2-й киллер.

Это сын вождя африканского племени и его шурин. Они приехали из далекой Африки, чтобы убить Юрия Юрьевича за то, что тот украл ни много ни мало – дух племени.

В финале выясняется, что заказал бизнесмена не партнер, его преследуют воины племени тунгаев за то, что он на охоте в Африке убил их священного льва. И спасти от смерти Юрия Юрьевича Владимирцева может только свадьба с Еленой Куропатовой. В конце пьесы Юрий Юрьевич признается как в том, что он разорен, так и в том, что влюбился в Елену.

В этой пьесе драматург искусно показывает то, что все мы родом из Советского Союза. И это непобедимо, несмотря на разницу в социальном статусе, капиталах и т. д.

Мы все родом из Советского Союза.

Во втором действии выясняется, что мама Елены знает мать партнера по бизнесу Юрия Юрьевича, ведь та была у неё аспиранткой на кафедре научного коммунизма. Именно мама Елены одним звонком своей давней знакомой открывает правду: бизнесмена заказал не партнер, а кто-то другой. Эта корневая сцена подчеркивает то, что все персонажи связаны общим прошлым, даже если о нем и не догадываются.

Ощущение мира у героев пьесы разное. Оно или смешное, напыщенное, как у предводителя дворянства: он то рассуждает о породе, то о дуэлях. Как будто не было 70 лет советской власти. Естественно, ничего общего с реальностью его представления не имеют. Он живет в своем придуманном мире.

Есть другая позиция, тоже устаревшая, как у профессора и его жены. Этот взгляд на вещи может вызвать некоторое уважение у читателей и зрителей, близких по духу. Но и от них не ускользнет мрачная атмосфера, которую создает семья Куропатовых: неумение выживать в новое время завело профессора и его родственников в финансовый тупик. Несмотря на то, что в пьесе Федор Тимофеевич и его жена пытаются делать вид, что не все еще потеряно, но ясно – они на грани нищеты. Как известно, бедность не порок, порок нищета, потому что она обезличивает человека и заставляет унижаться.

В итоге все приходят к одному знаменателю, хотя каждый остается при своем. Парадоксально, но именно так зачастую и бывает. Все помирились и решили терпеть друг друга, но естественно, не поменяли своего мнения о мире.

Счастливый финал не говорит о том, что кто-то трансформировался. Всё в дальнейшем будет по-прежнему, только, скорее всего, чуть иначе. Добрее. По крайней мере, есть на это надежда.

Во всех разобранных мной работах драматург приводит к одному знаменателю бедных и богатых, старых и новых русских.

Мы вспоминаем кровь и жестокость октябрьского бунта, репрессии, но нельзя забывать, что тогда миллионы людей верили в прогрессивную для начала XX века философскую идею. У людей была светлая мечта, им казалось – рай на земле уже так близко.

Юрий Поляков сводит обитателей разных миров в одной плоскости, где они приходят сами к одному знаменателю, примиряются, сглаживают противоречия, от этого возникает надежда на светлое, справедливое будущее, когда не будет бедных и богатых. Пусть это время далеко, и мы не коснемся его, но наши дети… хорошо – внуки, правнуки… смогут надеяться.

Пьесы Юрия Полякова о нас с вами, обо всех поколениях, обо всех современных мировоззрениях, они сделаны из наших заблуждений и ожиданий, из прошлого и настоящего, если хотите. Поэтому для того, чтобы эти пьесы ставили, а люди ходили на них, не требуются билборды по всей стране с изображением автора и надписью над головой: «Это гений!»

Его знают и у нас, и в Европе, и в США. Он единственный российский драматург, чья пьеса с успехом шла на Бродвее, а именно на сцене театра Хелен Хейс. Однако основная профессия Марка Розовского – это режиссура. Авторитет его в этой области бесспорный! Когда я поступал в Литературный институт им. Горького, то нам, абитуриентам, подавшим документы на драматургию, задавали один и тот же вопрос: «Кого бы хотели вы видеть постановщиком ваших будущих пьес?», – и из пятнадцати человек тринадцать назвали Марка Розовского. Я не преувеличиваю – это факт. Тут, конечно, было бы забавно продолжить «но все они не поступили», но нет – поступили и даже ведут с тем или иным успехом театральную деятельность… Как раз о молодых драматургах и режиссерах мы и поговорили с Марком Григорьевичем Розовским.

– Вы следите за современной драматургией?

– В силу своей профессиональной деятельности и просто личного интереса, да, слежу. Хотя, конечно, из-за театральной суеты кое-что упускается. Я читаю альманах «Современная драматургия», но из-за недостатка времени не от корки до корки. Обязательно читаю все, что у меня вызывает профессиональный интерес. К сожалению, сегодня мы оказались в разорванном пространстве – у каждого театра свой сегмент. Сегодня театры гораздо меньше общаются друг с другом, и театральные люди общаются гораздо меньше, чем раньше. Каждый возделывает свой огород, считая, что он возделывает сад. В репертуаре нашего театра есть спектакли по пьесам молодых авторов. Например, Веры Копыловой «Собаки». Эта пьеса рождалась в театре, многое переделывалось, многое дописывалось, и немножко даже поменялся жанр. Потом пьеса Василия Сигарева «Черное молоко», она идет и по сей день, и с огромным успехом. Это очень мощное произведение, как мне кажется. И его я, кстати, выудил из альманаха «Современная драматургия». «Истребитель класса «Медея»», можно сказать, культового автора «новой драмы» Максима Курочкина также украсил нашу афишу. Мы открыты для экспериментов, причём самых радикальных. Пожалуйста!