Никита Михалков - Бесогон. Россия между прошлым и будущим

Приходят люди, молодые люди – огромное количество молодых мужчин! Эти молодые крепкие парни с айфонами в руках совсем не похожи на беженцев…

Просто ли так – всё это? И от войны ли они бегут?

Когда в немецкой деревне, в которой проживает 100 человек, появляются 750 беженцев, то как это называется? И как местные жители, коренные немцы, должны себя при этом чувствовать? Во что превращается эта деревня? В кишлак? И каким образом «пришельцы» будут хранить традиции и устои той земли, куда они попали? Да и зачем им это делать, когда они более чем в семь раз превышают количество коренных жителей? Те, кто приходит, не хотят воспринимать европейскую культуру как свою, они приезжают на новое место и хотят жить здесь так, как им нравится, как им удобно. Они не хотят следовать правилам, нормам и законам, по которым жили и живут люди, к которым они пришли, хотя их никто и не звал.

Что испытывают сегодня европейцы, когда «в лоб» сталкиваются с проблемой «беженцев»?

Приходят люди, молодые люди – огромное количество молодых мужчин! Эти молодые крепкие парни с айфонами в руках совсем не похожи на беженцев…

Просто ли так – всё это? И от войны ли они бегут?

Православная гречанка с болью и страхом вопиет:

«Мы боимся! Мы подвергаемся опасности каждый день! Каждую минуту! Они прорываются внутрь нашей страны. Они готовы убить друг друга и нас! Сделайте что-нибудь! Кто-нибудь – защитите нас! Они уже в наших домах! Здесь уже мы – жертвы, а не они. Мы хотим жить, как прежде. Мы хотим жить своей жизнью. Они лишают нас этой возможности. Не мы воюем, а они. Их надо убрать отсюда! Это город!.. Это не место для таких людей, как они!»

На это глашатаи-проповедники от лица «беженцев» нагло и самоуверенно отвечают:

«Они (европейцы) сами себя уничтожают! Они теряют возможность размножаться! Они вынуждены иметь возможность воспроизведения – среди нас. Мы дадим им эту возможность! Мы породим детей вместе с ними! Ваши дети будут мусульманами! Принимайте “беженцев”! Мы вскоре призовём их во имя грядущего Халифата!»

Оказывается, эти люди знают, чего они хотят и зачем они сюда сегодня пришли…

И тогда возникает вопрос: а случайно ли всё это? Вот этот исход, массовый, миллионный исход. Не является ли он частью какой-то режиссуры?

Повторяю: я не собираюсь демонизировать ни Запад, ни Америку. Я просто хочу понять – вместе с вами. Эти осевшие в Европе молодые люди, которые не хотят работать, которые рассчитывают исключительно на пособие (и ЕС обязан это пособие платить), – не получится ли в результате, что все они обвыкнутся, осмотрятся и, по чьему-то приказу или по собственной воле, скажут местным жителям: а вы кто такие здесь? Вы чего? Вас тут сколько? Сто? А нас – 750! Зачем здесь этот храм? Что за кирха? И почему вы говорите на каком-то непонятном нам языке?

И вот тут – всё, к чему так стремится сегодня Европа: к свободе личности, к уважению любого человеческого проявления и каприза, будь то гей-парады, толерантность, девушки в коротких юбках или вообще без них; вот тут Европа неожиданно столкнётся с новой для неё точкой зрения. Эти люди не будут ничего у европейцев спрашивать. Просто не будут! «Не понимаешь, что этого делать нельзя, – мы тебя убьём! И заставим тебя жить так, как считаем нужным!» И все эти гей-парады закончатся кровавым месивом…

А куда будет деваться этому огромному количеству людей, которые оглянутся по сторонам и поймут, что здесь можно пользоваться очень многим «за просто так» и делать при этом всё, что угодно? Деваться им будет некуда! И они сделают Европу своим Домом… Допустим, Германия, которая до сих продолжает переживать «комплекс второй мировой войны», толерантно примет в себя огромное количество беженцев, в какой-то момент вдруг встрепенётся и скажет: всё, мы расплатились! То что тогда начнёт твориться внутри этой страны и во всей Европе?

И тогда возникает вопрос: а случайно ли всё это? Вот этот исход, массовый, миллионный исход. Не является ли он частью какой-то режиссуры?

Не поздно ли будет?

Не знаю… Пока же Европейский союз вновь и вновь собирается на совещания для того, чтобы выяснить – кому и сколько надо ещё «дать денег»…

Я не к тому всё это говорю, чтобы «беженцев» в Европу «не пущали». Нет. Но я хочу обратить внимание и на ещё одно обстоятельство – какой бизнес вокруг всего этого «беженства» процветает. Сколько сегодня стоит – переселиться, переплыть на корабле или лодке из Африки или Ближнего Востока? Это большие деньги! Откуда они? Кто их даёт? Как этот механизм работает?

И опять возникает вопрос: а кому это выгодно? Выгодно – чтобы Европа утратила свою культуру, свои ценности, своё историческое значение?

Рембрандт, Данте, Гёте… Посмотрите на лица людей, тех, кто сегодня в Европу «приходит». Что для них – эти имена? Я не хочу их унизить. Культура Востока, культура Северной Африки – это великие культуры и цивилизации. Но это другие культуры! А вот почему эти культуры и цивилизации осознанно разрушались и разрушаются Западной Европой и Америкой? Для чего разрушили уклад жизни этих людей? Ради чего убили их лидеров?

И опять возникает вопрос: а кому это выгодно? Выгодно – чтобы Европа утратила свою культуру, свои ценности, своё историческое значение?

Ведь предупреждал же европейцев и американцев в своё время Муаммар Каддафи:

«Слушайте, вы, люди из НАТО, когда вы бомбите Ливию, вы бомбите стену, не пропускавшую поток африканской эмиграции в Европу, стену, тормозившую террористов «Аль-Каиды». Этой стеной была Ливия. Вы разрушаете её, вы – идиоты. За тысячи эмигрантов из Африки, за поддержку «Аль-Каиды» – гореть вам в аду! И так будет!»

Тогда ещё ничего не случилось. Каддафи был жив, он ещё не был растерзан толпой озверевших людей, которые должны были бы быть ему до конца жизни благодарны за то, что он им дал: бесплатное обучение, бесплатная медицина…

Как это случилось? Что за наваждение? И разве не очевидны здесь параллели – наваждение в Грузии, наваждение на Украине?

Ливия

Всё очень похоже…

Да, возмущённый коррупцией, глупостью и бездарностью руководства, украинский народ вышел на Майдан и стал бороться против этой власти. Но что он получил взамен? Он хотел того, что он сейчас имеет? Думаю – нет. Но «это» произошло. А разве в Ливии или в Сирии люди хотят того, что они имеют? Нет! Но «это» произошло – и происходит раз за разом. Поэтому и возникает всё тот же вопрос – о режиссуре…

Режиссура! Или создание нужной атмосферы для достижения нужной цели.

У меня нет готовых ответов, но у меня есть серьёзные вопросы. То, что произошло в Ираке, Ливии, Сирии, – разве это не повод, стимулировавший сегодняшнее великое переселение народов? И не новые ли это «secundenos» из Африки и Ближнего Востока, те, кто пришёл, чтобы превратить Европу в свою колонию? Обыкновенную колонию, которая будет обслуживать победителей?