Михаил Делягин - Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

Фридман исключительно работоспособен; именно ему, похоже, принадлежит фраза, что «гарантированного денежного потока в предпринимательстве не бывает; бизнес — это совокупность огромных усилий и больших рисков».

Стратегическое мышление (именно он всецело отвечает за стратегию «Альфа–групп») сочетается в нем с исключительным вниманием к мелочам (в которых, как он, вероятно, убедился, и «кроется дьявол»), С самого начала своей деятельности все договоренности, даже незначительные и даже с близкими друзьями, фиксирует на бумаге.

Ум сочетается с изворотливостью, энергией и умением налаживать доверительные контакты с самыми разными людьми.

Интересно, что он равнодушен к роскоши и не экономит только на еде и жилье. Последнее стало очевидным, когда в 2001 году Фридман купил особняк бывшей жены Алена Делона на богемной «парижской Рублевке» — в Нейи, где его соседями оказались Бельмондо, Софи Марсо и Мирей Матье.

Похоже, он жестко ориентирован на жизнь вне России. По крайней мере, жену с детьми вывез во Францию еще в 90‑е (и сейчас, по сообщениям СМИ, практически не поддерживает с ней контактов), а родителей в Кельн — в 2000. Интересно, что официальный сайт группы Х 5, занимающейся сетевой торговлей, не давал информации о гражданстве Фридмана, в отличие от гражданства остального руководства.

«Альфа–групп» — одна из немногих бизнес- структур России, которая не скрывает свою регистрацию за границей через разветвленную сеть офшоров, данные по которым (включая их взаимосвязь) делала достоянием общественности уже в «нулевые».

Самое главное в изложенном то, что Фридман — действительно культурный и тонко чувствующий человек.

Большой и неуклюжий, он иногда играл в московском баре на фортепиано Гершвина так, что благополучные люди плакали о своих загубленных жизнях.

Он привозил музыкальных знаменитостей (включая Маккартни и Мадонну) не на личные вечеринки, а на большие концерты — для всех.

Он коллекционирует старые классические фильмы, где добро, вопреки всему жизненному опыту нашего поколения (и не только его), торжествует над злом.

Он старается прочитывать одну книгу каждый день, — и это отнюдь не механическое заглатывание текста; его эссе о Нобелевском лауреате по литературе перуанце Марио Варгас Льосе не так давно вызвало восторг знатоков.

И, когда культурные и ранимые романтики, взрослея и добиваясь успеха, создают впечатление, что смыслом их жизни является извращенное изнасилование собственной страны, — это представляется тягчайшим диагнозом из всех, какие можно поставить даже очень тяжело больному обществу.

Михаил Швыдкой — милейший обаятельный человек, располагающий к себе практически любого собеседника. Приятный во всех отношениях эрудит, всегда готовый поделиться своим опытом и сокровенными чувствами, он завораживает студентов недостижимым для них цинизмом, интеллектуалов — знаниями, а солдафонов — виртуозным матом. Каждый собеседник (если, конечно, это надо Швыдкому) чувствует себя в его присутствии желанным и важным для него человеком и навсегда запоминает вызываемые этим гордость, интерес и умиротворение.

Важнейшая сфера жизни общества — культура — несет на себе его неизгладимую печать; далеко не все сознают, что его влияние на жизнь нашего общества превышает влияние большинства премьеров и сопоставимо с влиянием президентов.

Швыдкой родился в 1948 году в Киргизии в райцентре Кант, где на базе эвакуированного в 1941 году Одесской авиашколы было создано Фрунзенское военное авиационное училище (сейчас на его базе развернута знаменитая российская авиабаза).

Отец Ефим Абрамович с 12 лет работал на шахте в Донбассе, в 30‑е был председателем колхоза, затем работал в райкоме партии, воевал еще на финской, в Сталинграде был тяжело ранен и долго лечился, но остался в армии и служил в Канте. Мать, Марина Юлиановна, одесситка, окончила мединститут в Уфе и по распределению поехала в Кант работать хирургом в больнице.

Родители Швыдкого развелись, когда ему было пять лет, и довольно быстро создали новые семьи. Мама вышла замуж за тромбониста, выпускника Московской консерватории. Ребенок остался жить с ее родителями, и воспитывала его в основном бабушка, которой он обязан любовью к учебе и прекрасным английским. Уже в 10-летнем возрасте Швыдкой жил коммуналке в Москве и до сих пор помнит тогдашнюю цену детских ботинок.

В специализированной математической школе (в старших классах ученики проходили практику в секретном институте) он, несмотря на скорее хулиганское поведение (курил то ли с 6, то ли с 7 класса), не имел равных в физике и математике за счет отличной памяти. При этом славился прекрасными сочинениями, занимался в театрально–поэтическом клубе, записался в киностудию при Дворце пионеров, отлично играл на пианино, был душой почти любой компании, в 9‑м классе организовал джаз–банд — и в итоге шокировал учителей, поступив в ГИТИС.

По его воспоминаниям, решение было случайным: мол, просто экзамены в ГИТИСе проходили раньше. Но в то время выбор между «физикой» и «лирикой» носил принципиальный характер: физика и математика служили государству, а творчество давало свободу. Возможно, сыграло роль и неизбежное сравнение фигур отца–военного и отчима- музыканта.

Вот только простодушные энтузиасты, жаждущие стать звездами или просто приобщиться к искусству, шли в режиссеры или актеры, — а Швыдкой поступил на сравнительно непопулярный театроведческий факультет. Возможно, так было проще, — но нельзя исключить, что он уже тогда понимал: у критика больше власти, чем у творца, ибо именно он дает оценку творцу. И потому, если нужна власть, а не «зияющие высоты» творчества, — нужно быть не режиссером или актером, а именно критиком.

Но в то время до власти было далеко. Жили так бедно, что, по воспоминаниям Швыдкого, у него с матерью был единственный свитер: она надевала его в консерваторию, он — в театр.

Защитив диплом на год раньше сокурсников, в 1971 году, он по распределению отправился в Улан- Удэ преподавать зарубежную литературу, — но упоминаний об этой работе найти не удалось. Скорее всего, потому, что вместо Бурятии он попал в армию: играл в массовке театра Советской армии в Москве. Хлебнул дедовщины: чтобы не спать, пристрастился курить по ночам и курил именно так еще в «нулевые» годы.