Михаил Делягин - Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

Возглавив культуру, Швыдкой прославился финансированием за государственный счет откровенно антироссийских фильмов, направленных на грубое переписывание истории и на унижение нашей страны.

Наибольшую известность получил фильм «Сволочи» — агитка, в которой чекистские изверги забрасывали в немецкий тыл малолетников беспризорников, обрекая их на верную смерть. Это выдавалось за исторический факт — при том, что руководители снявшей ее студии заранее получили официальное письмо из ФСБ о том, что содержание фильма является наглой ложью. Более того: вскоре после премьеры выяснилось, что подобным занимались не наши, а как раз фашисты, — но для очернения и дискредитации нашей Родины Минкультуры Швыдкого с легкостью (и, вероятно, с удовольствием) пренебрегло историческими фактами.

За деньги России был профинансирован омерзительный и лживый фильм «Мазепа», в которой Петр Великий был представлен маньяком и гомосексуалистом. «После того как Лужков даже направил Швыдкому пушкинскую «Полтаву», Михаил Ефимович, давно имеющий в кругу друзей шутливое прозвище «Чего изволите?», краснел, бледнел и даже не выпустил «Мазепу» в российский прокат», — писал критик Щербаков в феврале 2006 года. Но свой вклад в воспитание русофобии на Украине, чудовищные плоды которого мы видим сейчас, Швыдкой внес — из российского бюджета, то есть из нашего кармана.

Профинансировал он и фильм «Полумгла», в котором русские варвары чудовищно издеваются над несчастными немецкими военнопленными. Поразительно, что сценарий, по которому был снят фильм, носил принципиально иной характер и воспевал любовь представителей разных народов, так что сценаристы даже отозвали свои имена из титров этого чудовищного произведения.

Фильм «Четыре» показывал деревенских бабушек в качестве участниц дикой оргии с голыми грудями, разрывающими на части жареную свинью (вероятно, для «правильной», русофобской ориентации мусульман).

Этот список можно продолжать почти бесконечно.

В книге с весьма спорным названием «Михаил Швыдкой лучше Геббельса» Борис Петров исчерпывающе характеризует его деятельность: «Он занят… трансформацией всей российской культуры, которая выросла на православной традиции и никогда не сможет преобразиться в рынок, где торгуют любыми ценностями».

Недаром Швыдкой стал единственным россиянином, включенным английским Art Review в список 100 наиболее влиятельных в мире деятелей искусства. Вероятно, были учтены и его заслуги в деле разграбления России в виде реституции, — но, как говорят, более всего понравилось британцам ключевое высказывание Министра культуры: «Мы хотим сделать Россию частью западного мира».

Как уже сделали, например, Эстонию и Болгарию.

Культура народа определяет не только его образ жизни, но и мировоззрение и идеологию, а следовательно — целеполагание. Она является основой его идентичности, и разрушение культурных ценностей российского общества является важнейшим, стержневым элементом кропотливой, хотя и весьма энергичной работы по уничтожению дажене России как государства и не русских как народа, но всей нашей цивилизацией, сформированной именно русской культурой.

Деятельность Швыдкого, насколько можно судить, идеально вписывается в общую канву либеральных усилий по лишению России исторической памяти и превращению нас даже не в «Иванов», а в «Адольфов, не помнящих родства».

Это действительно великий по масштабам и результатам своей деятельности человек, влияние которого по–прежнему исключительно велико.

Ксения Собчак родилась в ноябре 1981 года в Ленинграде в семье только что поженившихся преподавателей. Для обоих брак был вторым, оба после рождения дочери добились новых высот. Доцент юрфака ЛГУ Анатолий Собчак на следующий год со второй попытки стал доктором юридических наук (хотя в диссертации было такое количество ссылок на Ленина, что ВАК отправил ее на переработку). Людмила Нарусова была преподавателем ЛГУ, редактором общественно–политической редакции издательства и типографии, работала в библиотеке, а в 1981 году стала ассистентом, а затем доцентом кафедры истории госуниверситета культуры и искусств.

В биографиях Собчак особо упоминаются ее крестные отец и мать, — вероятно, для развеивания устойчивых слухов о том, что ее крестным был В. В. Путин.

В детстве занималась фортепиано, балетом при Мариинском театре и живописью при Эрмитаже; отдельно с ней занимался прославленный композитор Успенский, декан теоретико–композиторского факультета консерватории, автор двух опер, восьми балетов и свыше ста песен. Училась в «не элитной», как подчеркивала Нарусова, школе с углубленным изучением английского, а окончила школу при пе- дуниверситете имени Герцена.

Собчак говорила: «У меня аттестат без четверок. Либо пятерки с плюсом за гуманитарные предметы, либо тройки с минусом за точные науки». В интервью к своему 33-летию признавалась: «я сейчас, может, не вспомню всю таблицу умножения».

В 1988 году ее отец, тогда еще просто завкафедрой хозяйственного права юрфака ЛГУ, вступил в КПСС (покинул ее через год уже в качестве столпа демократического движения). Собчак вспоминала: «…мне было 7–8 лет, именно на этот мой возраст пришлись …политические перемены …и папино активное участие в политической жизни. И в моем, тогда …детском восприятии, политика — это было …занятие, которое украло у меня папу».

С 1991 года Собчак как дочь демократического мэра Санкт — Петербурга везде ходила с телохранителями. Среди них был В. В. Золотов, 19 августа 1991 года охранявший Ельцина во время его выступления с танка, в 2000–2013 годах начальник Службы безопасности президента, а сейчас командующий внутренними войсками МВД.

Девочка стеснялась телохранителей; охрана привозила ее к школе так, чтобы другие дети не видели машины. На творческом конкурсе в художественную студию Эрмитажа указала чужую фамилию, так как в качестве дочери Собчака поступила бы гарантированно.

Честно заслуживший репутацию авторитарного демагога, Собчак довел второй город России до разрухи, красочно отраженной, например, в «Бандитском Петербурге». То, что эта участь отнюдь не была предопределена, очевидно из сравнения Санкт — Петербурга с Москвой, которую, не допустив бесплатной приватизации «по Чубайсу», спас Ю. М. Лужков. Город на Неве без особых усилий мог (и должен был) стать для Северо — Запада России тем же, чем Москва стала для всей страны. Москвичи, приезжавшие в Санкт — Петербург в годы Собчака, возвращались в шоковом состоянии; автор этих строк, например, помнит предновогодний Невский проспект, занесенный снегом, в котором была пробита одна (!) автомобильная колея.