Виктор Криворотов - Русский путь

Новая цивилизация в отличие от классического капитализма снимает внутренние противоречия развития общества путем создания экономических, социальных и других регуляторов. Характерной чертой нового общества является и новая правящая элита, которая управляет развитием, выявляя проблемы и их же разрешая. Реализуя самосознание общества, правящий слой становится субъектом, сознающим себя и процесс своей деятельности.

В новой постиндустриальной цивилизации потребление как бы кредитует производство, обеспечивая возможности развития, а вместе с этим получая прибавочный продукт. Если доиндустриальные цивилизации характеризуются рентной формой присвоения прибавочного продукта, индустриальные — формой прибыли, то постиндустриальные осуществляют это в кредитной, более прогрессивной форме. Прибавочный продукт через кредит присваивает и тот, кто дает, и тот, кому дают. Авансируя производство, потребление создает ему возможность производить, а себе присваивать то, что будет произведено, в том числе и прибыль. Что же касается производства, то это авансирование дает ему возможность получить прибавочный продукт (прибыль) сегодня, продав свои товары тому, кто продолжил производство, получив кредит. Замкнутость воспроизводства постиндустриальной цивилизации — это крупный шаг к появлению на всей территории земного шара такой цивилизации, которая, с одной стороны, имеет достаточное разнообразие, а с другой — внутренние прогрессивные механизмы саморазвития.

Частный капитал, получая кредит и рынки со стороны общественной собственности, регулируется в интересах большинства, в интересах общества, преломленных, разумеется, сквозь призму интересов правящей элиты. Тем самым социальная стабильность пребывает во взаимозависимости с интересами экономического развития. Частная собственность социализируется, а средние слои общества, выступая как собственники общественного капитала, обретают характер класса в полном смысле этого слова. В результате возникает неокапитализм — новый тип общества и способ производства, качественно отличный не только от империализма, но и от классического капитализма в целом.

Социализация частной собственности есть не что иное, как конкретно–социологическая формулировка идущих процессов обобществления. Надо думать, что не подлежащее сомнению господство в нашей стране антисоциальной, окончательно одичавшей государственной собственности (частной собственности государства), господство предкапиталистических укладов, очень скоро будет в полной мере осознано или на самом деле уже осознано. И тогда, надо думать, отпадет необходимость называть все это «социализм»…

Средний класс в существующей системе общественных отношений изменяет и всю эту систему. Стабилизируясь экономически, средние слои становятся участниками политической игры. Существовавшая социальная градация по вертикали (от высших сословий к низшим) переходит теперь в плоскость горизонтальную: средний класс — маргинализованные слои населения, где последние пополняются теми или иными элементами средних слоев, если те оказываются подвержены дестабилизации.

Так у постиндустриальной цивилизации возникает своя тень — тоталитаризм. Его существование и тип обусловлены уровнем развития техники и организации (технологией тоталитаризма), который способен обеспечить тотальное господство властных структур над человеком и обществом.

Тоталитаризм не имеет собственного потенциала развития. Он представляет собой возврат к деспотизму и корпоративному обществу на новой основе, то есть к древнейшей цивилизации. Срок жизни любой тоталитарной империи определяется временем неизбежной деградации правящей элиты (творческого меньшинства), с одной стороны, и темпами мирового развития — с другой. В условиях резкого отставания тоталитарная империя, получая исторический вызов, разваливается, превращаясь, может быть, со временем в демократическое государство или, после периода нестабильности, восстанавливается на основе полной смены элиты.

Думается, нет необходимости доказывать, что наличие тоталитарного варианта модернизации, тупиковость которого определяется только сейчас, приводит к обострению межгосударственных отношений, носит ярко выраженный кон- фронтационный характер.

Значит ли это, что крушение тоталитаризма в Восточной Европе, а со временем, вероятно, и в Азии приведет в недалеком будущем к спокойному, конструктивному развитию постиндустриальной цивилизации? В своей работе относительно конца истории положительно на этот вопрос отвечает Френсис Фукуяма, имея в виду повсеместное господство в будущем либеральной модели общества, базирующейся на развитой экономике и мощных средних слоях. Из всего сказанного становится очевидно, что ситуация не столь определенна.

Тоталитарная тень постиндустриального общества будет преследовать его, вероятно, всегда, поскольку экономическое развитие на том или ином своем повороте может вызвать массовую маргинализацию населения. На Западе первый вал ее, связанный с широкой автоматизацией производства, уже минул, но в принципе массовая маргинализация может начаться также из–за понижающейся трудовой мотивации в условиях всеобщего достатка. Последнее существенным образом может быть усугублено тем кризисом развития, который может возникнуть на рубеже перехода от потребительского общества к чему–то новому, где материальное благополучие играет новую роль. Важнейшим моментом появления тоталитаризма такого типа является ситуация в «третьем мире», где процессы модернизации уже привели к появлению маргинальных масс, что может стать причиной появления сильного тоталитаризма в целом ряде регионов (Шиитский блок. Латинская Америка, со временем — Африка).

Социализация маргинализующихся масс — вопрос вопросов выживания постиндустриального общества. Рано или поздно развитые страны начнут «вытягивать» «третий мир», ибо опасность маргинализации исходит от него. «Вытягивать», конечно, небесплатно, небескорыстно, но даже это вселяет надежду, поскольку в мире растет понимание того, что нельзя жить на бочке с порохом. Поддерживая устойчивость социальной сферы в масштабах всего мира, ибо эта устойчивость — вопрос выживания постиндустриального общества, это общество пересматривает в конечном итоге и свое отношение к идеалам социальной справедливости, поскольку в постиндустриальную эпоху они во многом смыкаются с идеалами экономической свободы. Демократический социализм имеет реальную возможность завоевать массы, ибо будет складываться новая общемировая социально–экономическая структура на базе экономик постиндустриальных стран, где идеалы социальной справедливости или экономической свободы станут доминирующими. Разумеется, речь идет о доминировании одного из них, но при полном функционировании и уважении второго. При этом за любым человеком останется право на выбор, который базируется на несомненной цивилизационной идентичности социалистических и неокапиталистических обществ (назовем так общества, в которых доминируют соответственно социальная справедливость или экономическая свобода). Именно эта цивилизационная идентичность придает вполне определенный смысл тезису конвергенции. Разумеется, нет необходимости повторять, что такое понимание социализма имеет очень мало общего с тем, что в течение 70 лет происходило у нас в стране. Скорее — в Швеции или Австрии.