Литературная Газета - Литературная Газета 6557 ( № 25-26 2016)

Вспоминается также и яркий для советской сборной чемпионата мира 1986 года, где мы на равных играли с Францией, ведомой Мишелем Платини, и вынесли со счётом 6:0 крайне перспективную Венгрию. А как забыть «серебряный» чемпионат Европы 1988 года, где мы в отборе в группе опередили французов, а на самом турнире буквально смели англичан и итальянцев…

Приятные вспоминания, что ни говори. Но ведь всё это было во времена СССР – страны, которую никто не защищал, которую ругали все кому не лень, которую нарекали империей зла, про руководителей которой травили бесконечные малопристойные анекдоты! Откуда взяться в таком ужасном государстве сильному спорту, а особенно футболу? Наверное, измученные тиранией тоталитаризма игроки должны были бы специально, назло тиранам, играть плохо, а при первом удобном случае бежать на Запад… Но подобного не происходило! Почему?

Потому что система была выстроена с детских спортивных школ, доступных каждому ребёнку, а не только отпрыскам состоятельных родителей, как сейчас, потому что тренерами становились люди с беспрекословным авторитетом, потому что футболистов настраивали на то, что они в первую очередь должны приносить радость болельщикам, а не блага себе. О патриотизме никто специально не говорил. Честь играть за сборную великой страны надо было заслуживать всю спортивную карьеру… Зачем нужны дополнительные слова? И комментаторы тогда жили игрой вместе с футболистами, а не гламуром современных cтудий, как нынче. В системе важен каждый элемент. Тогда система работает. Советская система работала. И ни в агентах, ни в контрактах не нуждалась. И никто не утешал себя и остальных после редких поражений тем, что мы северная страна… И что самое показательное, представители разных футбольных школ – украинской, грузинской, белорусской, московской – в сборной великолепно сочетались. Кто ещё в футбольном мире мог похвастаться таким разнообразием? Не хочется, конечно, впадать в крайности и убеждать всех, что в советском футболе всё было идеально. Случались и проблемы, и провалы… Но их тщательно анализировали и почти всегда исправляли… Причём анализировали тихо и профессионально, без телевизионных камланий. Выступая в советском чемпионате, тбилисские и киевские динамовцы становились обладателями европейских клубных трофеев. А теперь? Один раз «выстрелил» «Шахтёр». Но много ли там было украинцев? Без комментариев. В истории есть чёткая закономерность: разделение чего-либо на части оправданно, только когда каждая из этих частей после случившегося получает очевидные преимущества. В случае с советским спортом всё явно наоборот…

Но дело не только в этом. СССР не вернуть… Многие элементы высочайшей ответственности и профессионализма, которые были так свойственны советским «любителям», существуют в крупных футбольных капиталистических державах. Спрашивается: кто с кого брал пример? И почему у нас это ушло, а у них осталось? Разве можно представить в какой-нибудь мировой футбольной сборной, что кто-то откажется от выступления за сборную или подпишет письмо за смену тренера? Или выскажется презрительно в адрес болельщиков? А у нас всё это в порядке вещей. Мы то и дело слышим, как ничего не добивавшиеся игроки выжимают себе неслыханные контракты, а потом не могут попасть с метра в пустые ворота и валятся на газон после любого столкновения. В приснопамятном матче с Уэльсом самым ошеломительным стало удивление валлийцев тому, что на поле им никто не мешает. На поле в форме сборной России были в большинстве эти самые «выжиматели выгодных контрактов». А ведь при подписании контракта учитываются «футбольные характеристики». И они у наших игроков вроде как на уровне, если судить по сумме прописью. Прав знаменитый защитник 80-х годов Александр Бубнов: в футбол играют не футбольные характеристики и не строки в контрактах, а футболисты. И если Леонид Слуцкий не может в перерыве матча «жизни или смерти» найти слова, чтобы его игроки забегали как ошпаренные, значит, и он, и футболисты попали в спорт из другой профессии… Из дипломатии, может быть… В спорте главное – мотивация. Если людей не мотивирует, что вся страна будет их проклинать за безволие, то их нельзя больше приглашать в сборную.

Никто не спорит: важно строить стадионы, школы и академии, создавать инфраструктуру. Но самое важное, чтобы игроки понимали, за какую великую страну они играют и что в их ногах и головах есть толика народного счастья… И от того, лишат они его народ, или, наоборот, дадут его народу, зависит очень многое… Особенно когда по отношению к России в мире творятся такие чудовищные несправедливости…

Впереди домашний чемпионат мира. Своей земли не отдадим ни пяди…

Измучившиеся грёзами

Колумнисты ЛГ / Философские беседы

Гиренок Фёдор

Теги:философия , метафизика , антропология

Чем лучше устроен социум,

тем меньше в человеке человеческого

Антропология есть в любой философии. Но вопрос о человеке в философии не всегда ведёт к антропологии. Он часто застревает в том, что может быть названо человековедением. Повороту к антропологии предшествовало увлечение метафизикой. Но уже во времена Хайдеггера выяснилось, что в вопросе о сущем не содержится ответ на вопрос о том, что есть человек. Осталось только узнать, не содержится ли сам вопрос о сущем в вопросе о человеке.

Философия ещё недавно отождествляла себя с феноменологией и критиковала Канта за попытку свести всю философию к ответу на вопрос о том, что есть человек. Но прав оказался не Хайдеггер, а Кант. Антропология существует не в качестве региональной онтологии, а как способ мысли, который отдаёт себе отчёт в том, что человек – это субъективность, рождающая аффект.

Быть человеком – это значит иметь какую-то историю, которую трудно или вообще невозможно уловить через телесную организацию человека. Конечно, в мире существуют только тела и силы, но эти тела не соотносятся с собой, не говорят от первого лица. Человек является телом, которое соотносится с собой, то есть грезит. И в этом смысле он принадлежит другому миру, не природе.

Человек – это история взлётов и падений того, кто, по словам Платона, может быть больше себя или меньше себя. Того, кто пытается, как говорит Хайдеггер, подняться над собой. В этом подъёме важно удержаться, а не рухнуть вниз в распростёртые объятия натуры, того, причиной чего человек не является, что живёт само собой без нашей поддержки.

«Подняться над собой» – это и есть то, что философы издавна называли бытием. Быть человеком – это значит соотносить себя с собой и подниматься в этом соотнесении над собой, удерживая себя в этой вертикали подъёма. В подъёме нет никакой коммуникативной пользы. Он не ведёт к новым практикам, к новому использованию вещей. Он прерывает горизонтальное существование человека, в котором человек выступает как вещь среди вещей. Стать ниже себя – значит унизить себя, учредить в себе нечеловеческое начало.