Литературная Газета - Литературная Газета 6560 ( № 29 2016)

Верю, что его уверенность в себе, подтянутость и вызывающий доверие голос приносят рекламодателю хорошие барыши, а артисту – гонорары. Но… артист-то при этом истончается, выветривается и улетучивается. Игрушка вылезает из всех его пор, и когда вдруг видишь Пушного в артистической ипостаси, невольно думаешь: да хватит тут из себя невесть кого изображать, давай хвали свои гаджеты.

Третья персона, на которую хотелось бы обратить внимание, это ещё один «пельмень» – Дмитрий Брекоткин. Он до сих пор – верный и ведущий участник своей команды Клуба весёлых и находчивых, яркий характерный актёр. Но некоторое время назад он тоже стал рекламным лицом компании спутникового телевидения, и это лицо стало производить на нас совсем иное впечатление – впечатление назойливой мухи, от которой хочется, но никак не удаётся отмахнуться.

Положим, на актёрской игре его промоуслуги пока не сказываются, он держит уровень исполнения. Но как долго его на это хватит? Игрушка (а Дмитрий и без того немного напоминает смешную куклу) способна проявиться в самый неподходящий момент, и вместо художественного образа может вылезти рекламный продукт. А главное – постоянное мелькание в роликах замыливает зрительский глаз, влияет на наше восприятие: видишь актёра в той или иной роли, а думаешь о товаре, который он каждодневно старается тебе втюхать.

Кстати сказать, тот же Ришар в другом фильме – «Укол зонтиком» – играет актёра, вынужденного (!) подрабатывать на рекламе собачьего рагу «Ту-ту», но он всеми силами стремится вырваться из этой ситуации и заняться настоящим творчеством

Здесь названо три персоналии, но каждый из вас на их место может легко подставить и другие медийные лица, тем более, что названное здесь явление ныне приобретает массовый, почти повальный характер.

В 1910 году классик белорусской литературы Янка Купала опубликовал поэму «Курган», по мотивам которой Игорь Лученок написал кантату, а Владимир Мулявин со своими «Песнярами» исполнил рок-оперу «Гусляр». Кульминацией этого произведения становится диалог между жестоким деспотичным князем и народным певцом-гусляром, которого приглашают на свадьбу (почитай – корпоратив) в качестве культурной программы.

Прославленный гусляр оказывается в состоянии непростого выбора: если он споёт нечто, что будет по душе гостям, гусли ему наполнят золотыми дукатами, а если песня придётся не по нраву, «то пеньковую примешь ты плату», то бишь верёвку. После недолгого раздумья песняр ударил по струнам, и на князя-изувера обрушилась песнь-обвинение, песнь-приговор. Итогом этого выступления стало то, что опального исполнителя живым зарыли в землю, насыпав над его могилой высокий курган – чтоб другим певцам неповадно было. Грустная история, трагическая. Но зато и спустя много веков в народе живёт память о славном гусляре, о его несгибаемой воле и мужественном поступке.

Нынешних артистов-игрушек, видимо, ничуть не заботит их гражданская и художественная репутация. Они не боятся «скурганить душу» рекламным или олигархическим червонцем, но ради сказочных гонораров готовы играть самые неприглядные роли.

Пережитки социализма

ТелевЕдение / Телеведение / Телеписьмо

Сериал «На дальней заставе»на канале «Россия 1»удивил. Казалось бы, ничего особенного: нет закрученного сюжета, как в похожем сериале десятилетней давности («Таёжный роман»), нет выдающихся актёрских работ, режиссёрских и сценарных открытий, но сериал увлёк, затянул. Почему? Потому что он не из нашей жизни с её нынешними позорными бедами. 70-е или начало 80-х, но нет здесь и гадостей, которыми нас упорно пичкают, изображая советское время: продажных начальников, тупых партсекретарей, коварных кагэбэшников, нищеты и грязи. Обычные человеческие отношения на пограничной заставе – служба, семья, любовь, верность, дружба. Есть, конечно, в жизни пограничников и неурядицы, и интриги, и предательства, и карьеристы, но жизнь их проходит в обществе, где главное – не деньги. Цель другая – защита Родины, её границ. И сейчас есть такие люди, но им почему-то мало внимания уделяет ТВ. Спасибо, что «Россия» показала этот сериал.

Евгений МИНАЕВ, КАЛИНИНГРАД

Поэзия не терпит отлагательств

Литература / Поэзия

Теги:литература , поэзия , молодые авторы

Оба представленных в этой подборке поэта ещё очень молоды. Хотя по поэтическим русским меркам уже мудры в экзистенциальном страдании, в осознании путей стихотворца в запутанном и дисгармоничном мире. Александр Антипов ткёт своё поэтическое одеяло из канонических нитей и прикрывается им от хаотичных бед современности. Арс-Пегас, напротив, работает на разрыв, на вскрытие всех литературных вен на глазах у читателя, как бы вопрошая: вытерпите это зрелище или не сдюжите? Но роднит их не только возраст, а стойкое ощущение того, что Россия не выживет без той томительной мимолётности душевного строя, из которой потом рождается поэтическая тайна. Они этой тайны и сыны, и солдаты, и защитники её первородства.

Максим ЗАМШЕВ

Александр АНТИПОВ

Прорастая в детство

* * *

Милая, это глупость,

Что я умру,

Даже когда я стану

Неосязаем.

Старые фото

Волей-неволей врут,

Но существуют

Вместо своих хозяев.

Старые фото

Передают черты

И никогда о будущем

Не пророчат.

Вспышка мигнула –

И по привычке ты

Замер в попытке

Собственного бессрочья.

Вот бы, как рану,

Память перевязать,

Сделаться копией

Мальчика с фоторамок,

Где у него

Честнее моих глаза,

Где вспоминать о прошлом

Смешно и рано.

Перед собой когдатошним

Я стою,

Осознавая: Боже,

Как время тонко!

Дети, взрослея,

Больше не узнают

Даже самих себя

На потёртых плёнках

И примеряют тени

Своих отцов,

Чтобы отцы всегда

Оставались живы.

Наша планета –

Чёртово колесо

С функцией

Обновления пассажиров.

Но, прорастая в детях,

Как новый сад,

Мы не сойти с неё

Получаем шансы.

Милая, это глупо –

Держаться за

Тех, кто не стал бы сам

За тебя держаться,

Тех, кто на старых фото

С тобой заснят,

Но от кого осталась

Живая пустошь.

Милая, я прошу до крика –

Держи меня,

Чтобы я верил в то,

Что ты не отпустишь.

Сердце возьми

И фото мои возьми,

Чтобы на фоне

Самых бедовых бедствий

Мы, как сады листвой,

Поросли детьми,

Как горизонт в закат,

Прорастая в детство.

Нам умирать с тобою –

Вообще никак,

Даже когда закружится