Виктор Суворов - Тень Победы [Новое издание, исправленное и переработанное]

В Ставку позвонил Г. К. Жуков примерно около 10 часов 5 июля. Доложив по ВЧ в моем присутствии Сталину о том (передаю дословно), что Костин (мой псевдоним) войсками управляет уверенно и твердо и что наступление противника успешно отражается. Тут же он попросил разрешения убыть ему к Соколовскому. После этого разговора немедленно от нас уехал. Вот так выглядело фактически пребывание Жукова Г. К. на Центральном фронте.

В подготовительный к операции период Жуков Г. К. у нас на Центральном фронте не бывал ни разу.

Вот таким был личный вклад Жукова в разгром противника на Курской дуге. В подготовительный период перед сражением Жуков в войсках Центрального фронта не появлялся, и в войсках Воронежского фронта — тоже. Он прибыл на Центральный фронт прямо накануне сражения. Никаких решений не принимал. Ответственность за решение, которое принял Рокоссовский, Жуков на себя не взял.

Контрподготовку проводил не только Центральный, но и Воронежский фронт. Там решение на проведение контрподготовки принимал командующий фронтом генерал армии Η. Ф. Ватутин. Это решение было утверждено Маршалом Советского Союза А. М. Василевским. К проведению артиллерийской контрподготовки на Воронежском фронте Жуков вообще никакого отношения не имел. Его там не было.

Жуков ничем себя на Центральном фронте не утруждал. Через четыре с половиной часа после начала сражения Жуков уехал на другой фронт. На самолете он лететь не мог — в воздухе развернулось настоящее сражение. От командного пункта Рокоссовского до командного пункта Соколовского — 740 километров по разбитым фронтовым дорогам, забитым войсками. Потому в первый, самый трудный день Курской битвы великий стратег Жуков руководить сражением не мог. Он путешествовал. Возможно, и второй день —· тоже.

Во времена Брежнева на укрепление культа личности Жукова были брошены крупные силы советской пропаганды. Особое старание проявили главный идеолог КПСС М. А. Суслов, министр обороны маршал А. А. Гречко, начальник Главного политического управления Советской Армии генерал армии А. А. Епишев. Все, что рассказал Рокоссовский о роли Жукова в Курской битве, все, что могло бросить тень на образ великого стратега, из воспоминаний Рокоссовского было беспощадно вырезано. Отрывки, которые я цитировал, были опубликованы только через четверть века после того, как эти воспоминания вышли в свет после беспощадной цензуры. Но даже в изувеченной цензурой книге Рокоссовского все равно сохранен главный смысл сказанного:

Времени на запрос Ставки не было, обстановка складывалась так, что промедление могло привести к тяжелым последствиям. Присутствующий при этом представитель Ставки Г. К. Жуков, который прибыл к нам накануне вечером, доверил решение этого вопроса мне. (Рокоссовский К. К. Солдатский долг. М.: Воениздат, 1968. С. 217.)

Тут сказано мягче, но смысл тот же: Жуков решения на проведение артиллерийской контрподготовки не принимал. Это заявление Рокоссовского никто никогда не оспаривал. Рассказ Рокоссовского — не вымысел и не досужие воспоминания. Начальник штаба Центрального фронта генерал-лейтенант М. С. Малинин был обязан вести журнал боевых действий фронта. И он как образцовый штабист такой журнал вел. Сейчас этот журнал доступен исследователям. Все приказы и распоряжения, отдававшиеся на командном пункте фронта, там зафиксированы. Все было именно так, как рассказал Рокоссовский, а не так, как описано в мемуарах Жукова и показано в фильме «Освобождение».

И вот, после выхода в свет цензурированных воспоминаний Рокоссовского, по распоряжению Брежнева и Суслова были начаты съемки фильма «Освобождение». Это даже не фильм, а эпопея (в народе — опупея). Главный замысел опупей — прославить в веках величайшего полководца всех времен и народов товарища Жукова.

Рокоссовский был ознакомлен со сценарием фильма. Он написал письмо режиссеру фильма Юрию Озерову и артисту Михаилу Ульянову, исполнявшему роль Жукова. Сославшись на конкретные документы, Рокоссовский убедительно доказал, что Жуков решения на артиллерийскую контрподготовку не принимал. Но ни Озеров, ни Ульянов принципиальности не проявили. Раздуваемый культ личности Жукова был хорошей номенклатурной кормушкой — вернее, неисчерпаемым корытом. Озеров и Ульянов ринулись к корыту, расталкивая окружающих. Главным для них было угодить Брежневу и Суслову. И они угодили. Вопреки исторической правде, вопреки документам и свидетельствам очевидцев, они показали в фильме мудрого, немного усталого Жукова, который на свой страх и риск, не посоветовавшись со Сталиным, принимает самое драматическое решение в ходе сражения.

Самое интересное во всей этой истории вот что: 5 июля 1943 года, в момент начала грандиозного сражения на Курской дуге Жуков поехал к Соколовскому. Зачем?

В тот момент на Курской дуге решалась судьба страны. Центральный и Воронежский фронты находятся в выступе, который врезался в территорию, занятую противником. Воронежский и Центральный фронты уже охвачены противником с севера, с запада и с юга. Противник взял эти фронты в гигантские клещи, он наносит удар по правому крылу Центрального фронта и по левому крылу Воронежского фронта. Если противник взломает и сокрушит оборону наших войск, то два фронта окажутся в мешке.

Фронты Рокоссовского и Ватутина устояли, остановили противника и сами перешли в наступление. Но 5 июля 1943 года, в момент начала германского наступления, исход сражения не мог предсказать никто. Сражение вполне могло завершиться грандиозным поражением советских войск. И вот великий Жуков резво поскакал из Курского выступа, который мог стать западней. И гремела его сабля по верстовым столбам, как по штакетнику.

А кем был тот самый Соколовский, к которому так спешил непобедимый Жуков?

Генерал-полковник Соколовский Василий Данилович (впоследствии Маршал Советского Союза) в то время командовал Западным фронтом. Как мы помним, 26 августа 1942 года Жуков получил повышение и командование Западным фронтом сдал. У Жукова Западный фронт принял Конев, у Конева — Соколовский. В марте 1943 года Западный фронт под командованием Соколовского (но без Жукова) наконец взял Ржев, Вязьму и Сычёвку. После этого на Западном фронте наступила оперативная пауза — проще говоря, затишье. На Западном фронте без перемен. Летом 1943 года противник по Западному фронту ударов не наносил. Никто Западному фронту не угрожал. Судьба войны в тот момент на Западном фронте не решалась. Судьба войны решалась на Курской дуге, на Центральном и Воронежском фронтах, по флангам которых противник нанес удары колоссальной мощи.

Отчего же в решающий момент войны Жуков рванул с главного направления на второстепенное, на Западный фронт, которому ничто не угрожало? Ответ прост: он рванул туда именно потому, что Западному фронту ничто не угрожало. Жуков спешил на Западный фронт потому, что там все было спокойно.