Роман Буйнов - ОБРУЧЕННЫЕ С СЕВЕРОМ По следам «Двух капитанов»

Эту историю мне как‑то рассказал Валерий Васильевич Кудрявцев, один из тех замечательных людей, без кого, скорее всего, не было бы ни наших находок, ни самой экспедиции 2010 года. В далеком теперь 1996 году ему, наконец‑то, удалось осуществить свою давнюю мечту: он уезжал в экспедицию на Крайний Север. Укладывая теплые вещи в свой видавший виды походный рюкзак, сорокалетний полковник МЧС России тогда еще даже не предполагал, что навсегда попадает в плен к этим бесконечным заснеженным просторам. С тех пор тысячи страниц текстов про Русский Север из архивов, справочников, книг, летописей, заметок в журналах, монографий поглотили все его свободное время, а полярные экспедиции — практически все отпуска. Набравшись уникального многолетнего опыта, именно он уже в 2004 году сколотил вокруг себя группу единомышленников, которая в дальнейшем и составила основной костяк всех наших последующих экспедиций в Арктику. Напористый до фанатизма в достижении целей, чрезвычайно коммуникабельный и необычайно энергичный, он всегда умел грамотно мотивировать коллектив на выполнение задач в сложных экспедиционных условиях.

— Кудрявцев, он что за человек? — спросил я у Лени Радуна перед своей второй экспедицией в Арктику (во время первой Валерий Васильевич «рулил» из Москвы, и мы лично были еще не знакомы).

— Настоящий полковник, сам всё увидишь, — был короткий ответ. Леня всегда давал характеристики людям одной ключевой фразой.

Валера (ну не повернулся у меня язык к молодому крепкому мужику обращаться по имени–отчеству) всегда окружал новичков прямо какой‑то отеческой заботой, вовремя умел подсказать, ненавязчиво посоветовать, сам оставаясь при этом в тени. Бескорыстный, для него было совершенно не существенно — кто выполнит поставленную задачу, главное — она должна быть выполнена непременно! Школа Кудрявцева очень пригодилась мне в дальнейшем для понимания психологии полярного братства, способности находить с участниками самых разных по целям и масштабам экспедиций общий язык в критических ситуациях, когда нервы, подчас, бывают взвинчены до предела и, казалось, конфликт неизбежен. Когда после неудавшейся в 2009–м, наконец, совершенно четко прорезалась экспедиция 2010 года, Валера поехать не смог по семейным обстоятельствам. Нужно было видеть его глаза в тот момент! В них был такой бездонный океан с трудом скрываемой боли и затравленной грусти, что я невольно отвел свой взгляд в сторону. К изучению истории экспедиции Брусилова полковник приложил столько сил и своей поистине неиссякаемой энергии, что ему, как никому другому, должно было быть на Земле Франца–Иосифа. Тем не менее он неустанно следил за нашей поездкой и ходом поиска, вел комментарии и разъяснения в Интернете по поводу маршрута и находок, всячески поддерживал нашу команду по телефону. Как говорится, держал руку на пульсе. Уже на Земле Франца–Иосифа Саша Чичаев сообщил нам о том, что перед отъездом он получил от Кудрявцева запечатанный пакет с указанием вскрыть, только если мы что- нибудь найдем по Брусилову. Полковник и здесь неуклонно следовал лучшим армейским традициям. Мы честно вскрыли пакет только вечером 25 июля, через несколько часов после первых находок. В нем было написано следующее:

«Если Вы вскрыли этот пакет, значит, нашли то, что искали столько лет. От всей души поздравляю с этой победой! Я всегда верил в Вас, чувствовал и даже знал, что у Вас все обязательно получится. Очень прошу всех быть предельно осторожными. Всегда с Вами, обнимаю, Валерий Кудрявцев».

Уезжая в свою первую арктическую экспедицию на поиски затонувшего судна Виллема Баренца, я еще не знал, что именно Валерий Васильевич «выписал» мне путевку на Север. Не мог я и предполагать, какую существенную роль в моей дальнейшей судьбе сыграет эта, как мне казалось тогда, случайная, разовая поездка.

Арктика, несмотря на то, что человечество давно уже обзавелось мощными ледоколами, современнейшей авиацией, спутниковой связью и прочими достижениями научно–технического прогресса, по–прежнему своенравна, непокорна и предельно независима! Не это ли во все времена влекло сюда крепких духом — помериться силами с чем‑то по–настоящему великим? Спросите любого, кто хоть раз бывал на Крайнем Севере, и он непременно скажет вам, что с Арктикой можно только на «Вы». Она не прощает неуважения и развязной фамильярности, но если ее полюбить всем сердцем, то когда‑нибудь и она ответит взаимностью и уже никогда не отпустит вас

Уникальность этого региона и в том, что в таких условиях обычные повседневные жизненные ценности приобретают совершенно иной, непривычный для нас смысл. До крайности упрощенная жизнь неизбежно приводит к заключению, что многие вещи не столь уж и значимы, как это казалось ранее. Кажется, что сам воздух здесь кристально–чист и не только в физическом понимании. Он чист духовно: от скверны, мелочности, алчности и склок. Австрийский исследователь Арктики Юлиус Пайер, не раз за свою трехлетнюю полярную одиссею на судне «Адмирал Тегетхоф» бывавший на волосок от смерти, сумел постичь это в полной мере:

«Путешествие внутрь арктического мира — задача многотрудная. Страннику, избравшему ее, должно приложить все свои духовные и физические силы, чтобы отвоевать у тайны, в которую он жаждет проникнуть, скудные крупицы знания. Ему необходимо запастись несказанным терпением для защиты от иллюзий и неудач и идти к цели, даже когда она обернется юрою случая. Целью этой должно быть неудовлетворение тщеславной гордыни, но расширение наших познаний. Годы человек проводит в страшнейшем изгнании, вдали от друзей, от радостей жизни, окруженный опасностями и тяготами одиночества. Вот почему поддержать его способно лишь идеальное в этой цели; иначе он, впавши в духовное раздвоение, блуждает во внутренней и внешней пустоте» [70].

Сейчас стали много и активно говорить о потере нравственных ориентиров, отсутствии некой национальной идеи. Неожиданно вспомнили и о патриотическом воспитании молодежи, правда, не всегда себе ясно представляя, что же это такое. Так вот же она, кузница личности, прямо перед нами! Взгляните на карту России, и вы поймете, что великое рядом!

«Это страна мужчин, бородатых «по делу», а не велением моды, страна унтов, меховых костюмов, пург, собачьих упряжек… — олицетворение жизни, которой вы, вполне вероятно, хотели бы жить, если бы не заела проклятая обыденка. Во всяком случае, вы мечтали об этом в юности.. У вас вдруг сожмет сердце, и вы подумаете без всякой причины, что до сих пор жили не так, как надо» . Эти строки принадлежат перу Олега Михайловича Куваева и написаны еще в 1975 году [71]. Ведь именно здесь, в этом застывшем в своей бесконечности мире морозов и вьюг, способен выкристаллизоваться со временем настоящий, глубокий характер мужчины, на склоне лет имеющего моральное право не без гордости сказать: «А ведь кое‑что в этой жизни я сделал!»